И заметил стоявшую возле первой двери до ужаса знакомую девушку. Ее постоянно перекрывала то чья-то рука, то затылок. Приходилось наклонять голову, чтобы разглядеть ее симпатичное лицо. Сомнений у него уже не было: он знал эту девушку. Но откуда? Трамвай между тем добрался до нужной остановки, и Михаил потерял ее из виду. Посмотрев еще раз по сторонам и не обнаружив девушки на остановке, поспешил на мероприятие. То, что происходило на сцене небольшого зала, публике было занимательно, но нисколько не интересовало Михаила. Он честно сидел и смотрел концертные номера, конкурсы для зрителей, дефиле моделей. Ведущим был его приятель, но это не спасало от скуки: Михаил не любил шумные праздники. Терпел долго, но все же не выдержал и, улучив удобную минуту, сбежал. Он шел мимо витрин торгового комплекса, радуясь свободе и рассматривая гуляющих людей. Вдруг взгляд его зафиксировал за стеклом одного из магазинов давешнюю незнакомку. Он вошел и почти сразу наткнулся на девушку, которая подходила к кассе. Это была она. Михаил не успел задаться все тем же вопросом: где он ее видел? Девушка, передавая выбранное платье продавцу, внимательно смотрела на него. Кассир, пакуя товар, удивленно и восхищенно воскликнула: «Ну надо же... Как одно лицо!» Тут-то Михаила озарило: это лицо он каждый день видел в зеркале. Девушка была его копией, но более нежной, изящной. Поначалу он растерялся, но быстро принял решение. - Я подожду снаружи, - сказал незнакомке и вышел, услышав вдогонку вопрос продавца к девушке: «Близняшки?»Минуты ожидания казались Михаилу кошмаром. Неужели это его сестра? Но как это могло случиться? Девушка не вышла - выскочила из магазина и, бросив на ходу «Отойдем», быстро пошла вперед. Остановилась возле диванов и, присев, рукой предложила ему сделать то же самое. Она заметно волновалась, Михаил - не меньше. Наконец девушка взяла себя в руки.- Тебя зовут Миша? - спросила она.- Да, - удивленно ответил он. - А тебя? Ты кто? - Меня зовут Ирина. Ириша. Ты - Миша, я - Ириша, - говорила девушка быстро-быстро, будто боялась не успеть. - Так нас назвали родители. Ты детдомовский?
- Да, - все еще не очень соображая, ответил он....Он действительно был усыновленным ребенком, которого взяли из детдома в возрасте трех лет, и не помнил этого. Узнал об этом только лет в десять случайно от «добрых людей».В тот день они поссорились с соседским мальчишкой. Ссора перешла в потасовку, которая продолжалась недолго и уже близилась к завершению. Предполагалось скорое примирение, но неожиданно на помощь мальчишке прилетела его маменька. Она на бегу выкрикивала угрозы и махала полотенцем, а потом стала бить им Мишу. Потом, не прекращая сыпать оскорбления, схватила сына за руку и потащила домой. Завершающим аккордом этой какофонии было страшное предупреждение своему сыну: «И чтоб я тебя больше не видела с этой детдомовщиной!»Миша прибежал домой и немедленно обратился за разъяснениями к родителям. Они сначала растерянно отмахивались, но было видно, что врать не умеют. Михаил плакал, но настаивал. Потом были слезы матери, необычайное волнение отца. В квартире стоял запах валерьянки и надвигающейся беды. Но беды не случилось. Михаил, выслушав родителей, просто обнял их и сказал:- Я вас очень люблю. Вы мои мама и папа....Он действительно очень любил своих родителей (по-другому о них и думать не мог) и, чтобы не огорчать, дал себе слово забыть это раз и навсегда. И слово сдержал. Но сегодня готов был с радостью обещание нарушить.- Я тоже детдомовская, - продолжала Ирина. - Когда это узнала, сразу к родителям, а они скрывать не стали и про брата-близнеца рассказали. Наши родители погибли. Меня отдали в детдом, а тебя сначала забрала тетя, мамина сестра. Мои родители пытались тебя найти, но не смогли.Михаил про сестру не знал, но кое-что вспомнил из рассказов родителей.- Меня усыновили... Да, тетку за что-то лишили опекунства, а меня - в детдом. Он достал платок, вытер лоб и как-то неуверенно проговорил:- А может, я и не брат вовсе?Ирина внимательно посмотрела на него:- Ты считаешь, что такая схожесть случайна?Он пожал плечами. Нет, какие могут быть сомнения - перед ним сидит его родная сестра, но в этот миг он думал о родителях. Ирина, кажется, прочитала его мысли.
- Ты что напрягся? Тебя же это ни к чему не обязывает. Твои родители остаются твоими родителями. Мои тоже, я их очень люблю. Обрести брата для меня большая радость, я же искала тебя. Но... Тетка умерла, в детдоме информацию не дают. Хочешь, сделаем генетическую экспертизу?Михаил смутился и замахал руками:- Нет-нет, что ты... Но... я предлагаю встретиться с родителями.- С твоими или моими? - И с твоими, и с моими. Так будет честно по отношению к ним. Да и кто нам может что-то рассказать, кроме них.- Ты прав, - сказала Ирина, поднимаясь.Он также встал, взял у нее пакеты, и они пошли к выходу. Некоторое время шли молча, потом Ирина спросила:- Ты сам-то веришь, что мы брат и сестра?- Верю, - твердо ответил он.- А рад?- Конечно!Ответ прозвучал излишне восторженно, но реакция Ирины была адекватной. Она резко обняла Михаила, уткнулась лицом ему в грудь, и он почувствовал, как она тихо рыдает. Ему стало немного стыдно, что он не искал ее, но осознание, что она есть, вот тут рядом, наполняло его необыкновенным, еще не испытанным чувством.
- Да, - все еще не очень соображая, ответил он....Он действительно был усыновленным ребенком, которого взяли из детдома в возрасте трех лет, и не помнил этого. Узнал об этом только лет в десять случайно от «добрых людей».В тот день они поссорились с соседским мальчишкой. Ссора перешла в потасовку, которая продолжалась недолго и уже близилась к завершению. Предполагалось скорое примирение, но неожиданно на помощь мальчишке прилетела его маменька. Она на бегу выкрикивала угрозы и махала полотенцем, а потом стала бить им Мишу. Потом, не прекращая сыпать оскорбления, схватила сына за руку и потащила домой. Завершающим аккордом этой какофонии было страшное предупреждение своему сыну: «И чтоб я тебя больше не видела с этой детдомовщиной!»Миша прибежал домой и немедленно обратился за разъяснениями к родителям. Они сначала растерянно отмахивались, но было видно, что врать не умеют. Михаил плакал, но настаивал. Потом были слезы матери, необычайное волнение отца. В квартире стоял запах валерьянки и надвигающейся беды. Но беды не случилось. Михаил, выслушав родителей, просто обнял их и сказал:- Я вас очень люблю. Вы мои мама и папа....Он действительно очень любил своих родителей (по-другому о них и думать не мог) и, чтобы не огорчать, дал себе слово забыть это раз и навсегда. И слово сдержал. Но сегодня готов был с радостью обещание нарушить.- Я тоже детдомовская, - продолжала Ирина. - Когда это узнала, сразу к родителям, а они скрывать не стали и про брата-близнеца рассказали. Наши родители погибли. Меня отдали в детдом, а тебя сначала забрала тетя, мамина сестра. Мои родители пытались тебя найти, но не смогли.Михаил про сестру не знал, но кое-что вспомнил из рассказов родителей.- Меня усыновили... Да, тетку за что-то лишили опекунства, а меня - в детдом. Он достал платок, вытер лоб и как-то неуверенно проговорил:- А может, я и не брат вовсе?Ирина внимательно посмотрела на него:- Ты считаешь, что такая схожесть случайна?Он пожал плечами. Нет, какие могут быть сомнения - перед ним сидит его родная сестра, но в этот миг он думал о родителях. Ирина, кажется, прочитала его мысли.
- Ты что напрягся? Тебя же это ни к чему не обязывает. Твои родители остаются твоими родителями. Мои тоже, я их очень люблю. Обрести брата для меня большая радость, я же искала тебя. Но... Тетка умерла, в детдоме информацию не дают. Хочешь, сделаем генетическую экспертизу?Михаил смутился и замахал руками:- Нет-нет, что ты... Но... я предлагаю встретиться с родителями.- С твоими или моими? - И с твоими, и с моими. Так будет честно по отношению к ним. Да и кто нам может что-то рассказать, кроме них.- Ты прав, - сказала Ирина, поднимаясь.Он также встал, взял у нее пакеты, и они пошли к выходу. Некоторое время шли молча, потом Ирина спросила:- Ты сам-то веришь, что мы брат и сестра?- Верю, - твердо ответил он.- А рад?- Конечно!Ответ прозвучал излишне восторженно, но реакция Ирины была адекватной. Она резко обняла Михаила, уткнулась лицом ему в грудь, и он почувствовал, как она тихо рыдает. Ему стало немного стыдно, что он не искал ее, но осознание, что она есть, вот тут рядом, наполняло его необыкновенным, еще не испытанным чувством.