На этой неделе была очередь Даши навещать бабушку. Старушка круглый год жила за городом, в доме, который покойный дед долго строил, а пожить в нем толком не успел. Вдова наотрез отказалась переезжать в город к дочери. Говорила, что, ступая по половицам, прикасаясь к перилам крыльца, которые муж собственноручно вытесал, она будто продолжает общаться с ним. Еженедельно отшельницу навещали внучки-студентки Даша и Маша, привозили продукты и лекарства, помогали по хозяйству.
Даша разбирала сумку на веранде, выкладывала продукты на круглый столик. Бабушка взглянула, закручинилась:
- Хлеб-то бородинский где? Забыла? Хоть бы просто ржаной купила. Ты же знаешь, я белый не ем!
Действительно, забыла. Ну да не беда, Даша на велосипеде быстренько съездит в сельский магазин неподалеку. Велик был старенький, стоял в сарае еще с тех времен, когда они с Машей проводили здесь школьные каникулы. Престижа такой не добавит, но ездит пока исправно. Дороги в дачном поселке были грунтовые и совсем разбитые. Крупные ямы местные засыпали чем придется: строительным мусором, обломками кирпича. Для автомобиля участки такой «терки» приемлемы, а на велике некомфортно. Даша спешилась и шла по обочине, ведя велосипед рядом. Ее заставили обернуться смешные звуки - вроде бы утка закрякала. Вместо утки девушка увидела долговязого субъекта, тоже ведущего велосипед по обочине. Кряканье издавал клаксончик-дудочка на раме. Даша фыркнула, владелец пижонского велика ухмыльнулся. Им было по дороге, и они, конечно, познакомились. У Славы в поселке жила тетушка. Дама она пожилая и, как Славик выразился, «умеет заставить себя уважать».
Когда приехали в магазин, оказалось, что хлеб сегодня не завозили. Было решено вместе съездить в другой, подальше. Так и получилось, что Даша привезла долгожданный бородинский лишь к вечеру, когда бабушка вся извелась от беспокойства за нее.
Старушка ворчала, а «побродяжка» даже не оправдывалась, чему-то втайне радуясь.
На следующей неделе к бабушке приехала Маша, старшая из сестер, и на этот раз все продукты по бабушкиной заявке в ее сумке были в наличии. Погода стояла прекрасная, грех было не прокатиться на велосипеде, полюбоваться бабьим летом. И где-то под ослепительно золотыми березами познакомилась Маша со Славиком, разъезжавшим на спортивном велосипеде с забавным клаксончиком.
Маша была девушкой решительной. Рано начала работать, зарабатывала достаточно, чтобы оплачивать учебу и снимать квартиру, успела «слегка» побывать замужем. Поскольку она жила отдельно от родителей, сестры довольно долго не виделись, не шушукались о личном. А поделиться было чем обеим. Даше - о свиданиях со Славиком, походах в кино, посиделках в кафешке, романтических прогулках. И самое волнующее - что он ей сказал, как посмотрел при этом, что она ответила... А вот Маша могла бы поведать о первых визитах Славика в ее съемную квартирку. Хотя, наверное, не рассказала бы. Младшую сестру Маша считала инфантильной размазней, но старалась не шокировать - непедагогично.
Наезжая к бабушке, обе сестрицы удивляли ее своим внезапным увлечением велосипедными прогулками. А ведь уже поздняя осень, погода не особенно радует.
Потом стало холодно, и бабушка переполошилась: зима близко, а у нее розы не укрыты, кусты малины не пригнуты к земле. И она попросила обеих внучек приехать на выходные, помочь подготовить сад к зиме, а заодно продегустировать пироги с поздней антоновкой.
Когда сестры подъезжали на маршрутке к поселку, Даша, смотревшая в окно, тихонько ахнула: «Славик!» Маша, которая смотрела в другую сторону, резко повернулась к окошку:
- Где?
Велосипед уже завернул с шоссе в боковую аллею, но она успела разглядеть блондинистый затылок и спину в куртке со знакомой эмблемой. В удивлении повернулась к сестре:
- А ты что, тоже с ним знакома? Давно?
Всю дорогу от остановки до бабушкиного дома девушки выясняли диспозицию: кто, когда, при каких обстоятельствах. Получалась картина маслом - классическое мужское коварство. Даша расплакалась и, всхлипывая, почему-то принялась упрекать сестру:
- Ты всегда меня троллила, кукол и конфеты отнимала, любимую мою чашку с птичками разбила, а теперь и Славика...
Маша только морщилась, кусая губы, но все же не выдержала, вспылила:
- Замолчи! Хочешь, чтобы он вдобавок и нас с тобой поссорил? Не дождется. Сполосни лицо, к бабушке не смей зареванной являться. Сейчас придем к ней и сразу займемся тем, для чего приехали. А с этим двурушником позднее разберемся. На горячую голову нельзя.
И младшая послушалась. У старшей был некоторый жизненный опыт на тему мужской «зрады», как выражаются украинцы, поэтому выводить нехорошего Славика на чистую воду она не спешила. Лишь через пару часов, когда они с Дашей наработались на грядках и немного устали, в голове сложились нужные фразы для достойной отповеди недостойному Славику. Маша взяла мобильник и вышла в сад, подальше от бабушкиных ушей да и сестрицыных тоже, а то она чересчур трепетная. Вернулась тихая, будто озадаченная чем-то. Нетерпеливо ожидавшей сестре сказала, что Славик не стал оправдываться, попросил не пороть горячку, не жечь мосты, а просто немного подождать, хотя бы до вечера. Кое-кто должен подъехать, и тогда они поговорят.
Пожала плечами:
- О чем еще говорить? Все ясно. Ну, до вечера так до вечера.
В сумерки на мобильники обеих сестер одновременно пришли эсэмэски с просьбой выйти за калитку. Маше пришлось придержать сестру за подол, чтобы не выбежала вприпрыжку, и приказать сделать скептическое выражение лица. Но за калиткой стоял не Славик, а целых два Славика, и оба держали по букету, так что с выражением лица проблемы возникли у нее самой.
Два брата-погодка, два высоких блондина с именами Вячеслав и Ярослав - в честь двух дедов. Как и Даша с Машей, опекавшие бабушку, они навещали своенравную, но любимую тетушку, держали у нее велосипед и кой-какую одежку, которой оба при случае пользовались. Когда познакомились с сестрами, младший уговорил старшего не торопиться прояснять ситуацию, показавшуюся ему забавным приколом. По мере развития отношений объясниться становилось все труднее, и дурацкий прикол обернулся большой обидой.
Разбирались долго, и букеты осенних хризантем перекочевали в руки сестриц, лишь когда стало совсем темно. К этому времени все четверо немного озябли и обрадовались, когда к ним вышла бабушка и пригласила в дом на чай с яблочным пирогом.