В последние дни Софья Александровна грустила, и дочь решила ее немного порадовать -предложила пригласить в гости подругу. Сама вызвалась привезти ее, помогла собрать небольшое угощение. Мало того, попросила двух своих дочек пойти в этот вечер погулять, чтобы не мешали старушкам спокойно общаться-чаевничать.
Когда тебе за 80, по-особому ценишь встречи с подругой-ровесницей, да еще бывшей коллегой. С Айшой Мансуровной они вместе преподавали в институте, гордившемся тогда своим звонким именем настолько, чтобы не иметь нужды претендовать на название университета.
И вот бывшие преподавательницы сидят, пьют хороший (недешевый!) чай, хотя и заваренный не слишком крепко для пожилых дам. На столе чашки со знаменитым «петербургским» рисунком синей кобальтовой сетки, изумрудное варенье из крыжовника, домашнее печенье с корицей.
Главная тема разговоров - про детей и внуков, потом о ценах и про сериалы по телевизору. Обсудили, каким способом лучше вывязывать пятку на носке, чем кормить котов. Старались избегать разговоров о болезнях и прочего негатива, но все же Софья
Александровна не удержалась и поделилась своей печалью. В воскресенье у них был маленький семейный праздник, и ей захотелось немного почистить перышки, принарядиться. Собралась надеть свои золотые украшения - серьги и перстень, но не нашла их на привычном месте и не смогла вспомнить, куда положила. Последний раз надевала на свои именины, вечером сняла, а дальше не помнит. Сначала искала сама, потом подключилась дочь, затем невестка и внуки - все семейство. Несколько дней искали, не нашли.
Айша Мансуровна спросила:
- Ценные вещицы?
- Да знаешь, дороги скорее памятью. Серьги внучка подарила на юбилей, я так тронута была - ведь с первой своей зарплаты подарок мне сделала. А перстень... Еще прабабушкин перстень, представляешь? Его даже в голодные военные годы не продали, а я потеряла. Жалко... Но больше всего переживаю из-за другого. Выходит, на память свою полагаться уже не могу. Страшнее всего впасть в деменцию, потерять власть над своим мозгом. Чего дальше-то ждать?
Серебряная ложечка в ее руке резко стукнула о блюдце. Айша Мансуровна не торопилась выражать сочувствие. Допила чай, поставила чашку.
- По-моему, в неприятностях иногда можно увидеть и нечто утешительное. Сама говоришь, искали все ваши - и дочь, и невестка, и внуки, и никому в голову не пришло подумать на кого-то из домашних. Далеко не все семьи могут похвастаться таким доверим. Дорогого стоит.
Подруга кивнула:
- Да уж, грех жаловаться. Еще чаю налить? И печенье пробуй, удалось.
- Хорошо, выпью чашку. А вообще-то пора нам с тобой отпускать от себя мирское. Вещи - они вещи и есть. С собой на тот свет не заберем, нет карманов в гробу. Правильно говоришь, ценны разве что памятью. Знаешь, я ведь сережку бриллиантовую потеряла. Эти серьги покойный муж купил мне, когда премию получил за тот знаменитый проект, помнишь? Он работал над ним вопреки мнению своего начальства, столько было переживаний, чтобы проект совсем не закрыли, дали закончить.
Разумеется, я помогала всем чем могла. Случалось, и по ночам мы с ним сидели. А потом, когда работу оценили в Москве и выдвинули на премию, все начальники, как водится, выстроились в ряд: «Мы пахали!» Рамиль принес мне эти серьги, сказал, если бы не моя помощь, не было бы той премии. Так что это вроде как памятная медаль. А я сережку-то и потеряла в прошлом месяце. Горевала-горевала, а потом думаю: хватит! Разве я своего Рамиля из-за сережек до сих пор помню и люблю? Стала намаз читать. Помолилась, попросила: «Пусть найдет серьгу хороший человек, пусть ему достанется!» И полегчало мне.
На следующий день Софья Александровна решила последовать примеру подруги - постараться избавиться от чувства досады, тоже обратить свои мысли к высшим сферам. Но принять такое решение мало, надо прочувствовать его сердцем, а это нелегко человеку, который привык прислушиваться скорее к голосу логики, не позволяя отрываться сознанию от реальностей повседневной жизни. Как многие интеллигентные люди своего поколения, она прожила большую часть жизни не то чтобы атеисткой, но в церкви бывала нечасто, регулярно молиться не привыкла. Лишь одну молитву, затверженную в детстве со слов бабушки, помнила наизусть. Перекрестилась, прикрыла глаза и начала: «Отче наш...» Прочитала до конца, повторила с чувством: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником наша...» Посидела с закрытыми глазами, будто всматриваясь в себя, резко выдохнула, будто с облегчением скинула какой-то зажим и... вспомнила! Да, перстень с сережками лежали именно там, в коробочке с «дежурными» лекарствами, стоявшей на тумбочке у изголовья кровати. Она сама положила их туда в тот вечер своих именин. Украшения были прикрыты сверху упаковками таблеток, потому и не нашлись во время поисков.
Айша Мансуровна тем временем принимала гостей. Впрочем, это был сугубо деловой, хотя и весьма приятный для нее визит. Жила она одна, но ее опекал внук-старшекурсник. С некоторых пор Ильгиз стал появляться у нее вместе с девушкой Таней, которую представил как свою невесту. Вроде бы симпатичная молодая особа. Правда, бабушку Ильгиза грызли сомнения: не слишком ли франтовата девица, не чересчур ли уверена в себе, будет ли спокойно внуку рядом с такой красоткой? Молодые люди времени на любезности особо не тратили. Ильгиз положил в холодильник привезенные продукты и сразу вытащил из кладовки пылесос, принялся наводить порядок. Таня в свою очередь взялась помыть цветы, протереть линолеум на кухне.
Взглянув на сверкавший блестками маникюр девушки, хозяйка принесла резиновые перчатки. Вспомнила: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей...» Ей хотелось получше присмотреться к гостье, но она побоялась, что внимание покажется навязчивым, ушла к внуку. Он уже заканчивал уборку, когда в комнату зашла Таня и протянула в ладошке нечто маленькое:
- Вот. Под буфетом нашла.
Это была сережка, красивая бриллиантовая сережка. Хозяйка подняла глаза на девушку, всмотрелась пристальней:
- Так значит, ты и есть тот самый хороший человек?
Та открыла рот от удивления:
- Какой тот самый?
Айша Мансуровна не стала отвечать. Пошла в спальню, принесла коробочку. В ней лежала сережка, парная к найденной.
- Подарок тебе, Татьяна. К свадьбе.
И невеста так зарделась, так улыбнулась, благодаря бабушку своего жениха, что стало понятно: да, она человек хороший.