Колечко

- Старинное, наверно. Бабуль, посмотри. Видишь, какое необычное, - Николай поднес колечко.

Бабушка нахлобучила на переносицу очки, поднесла кольцо ближе к глазам - и вдруг резко поднялась с кресла. С изменившимся лицом она подошла ближе к свету, не сводя глаз с колечка.

- Ваня, Ванечка...

***

Николай проезжал на своей «шестерке» мимо вокзала, когда к нему чуть ли не под колеса бросилось «лицо кавказской национальности».

- Слушай, друг, довези до Даурской, очень срочно надо! Только денег у меня нету - в поезде обокрали. Вот доллар и пятьдесят рублей в кармане пиджака остались. Выручи, потом все возмещу!

Торопиться было некуда, а отчаявшееся лицо кавказца поневоле вызывало сожаление.

- Садись.

По дороге пассажир, представившийся Анзором, не умолкал ни на минуту. Отчаяние в нем мгновенно сменилось словесным восторгом. Он рассказал, что сам родом из Воронежа, что ему сорок лет и ни разу не был женат, что год назад познакомился на Черноморском побережье с девушкой из Казани и сейчас едет к ней, чтобы обручиться и тут же выехать в Воронеж, где ждут родители. Через месяц грядет свадьба, а пока они поедут знакомиться со всей его воронежской и туапсинской родней, широко отметить обручение и наметить грандиозные планы на будущую совместную жизнь. Николай с улыбкой внимал эмоциональной трескотне пассажира.

- Подожди немного, а? Она уже готова, только вещи взять. У нас билеты на обратную дорогу уже куплены.

Николай кивнул головой. Ждать пришлось долго. Минут через сорок из-за угла дома показался Анзор. На нем не было лица. Он молча сел в «шестерку».

- Ну что, едем? Где подруга-то?

- Едем. На вокзал. Подруги не будет, - создавалось впечатление, что Анзор говорил, не размыкая губ. Когда машина тронулась, его прорвало:

- В «дыру» не хочет, да? Воронеж - «дыра», моя родня только вчера с гор спустилась? Да у меня отец - доктор наук, мама - хирург каких еще поискать! Брат двоюродный в Москве миллионами ворочает! А, вот чего ей хотелось - миллионов! Когда с богатыми подарками в гости приезжал: «Анзорик», «душка». А когда любовь и жизнь предложил: «Катись в свою дыру!» Кольцо под ноги швырнула! А колечко-то старинное. Кстати, у вас в комиссионке покупал, когда прошлый раз к ней приезжал, - Анзор начал понемногу успокаиваться. Подъехали к вокзалу.

- Слушай, как тебя зовут? Николай? Возьми колечко, подаришь своей женщине. Мне оно уже ни к чему. Бери-бери, я все-таки должен тебе за проезд...

***

- Это оно, мое колечко, - баба Маша теребила дрожащими пальцами кольцо и плакала, не вытирая слез. - Это Ваня мне знак прислал, он меня к себе зовет.

- Бабуля, ну перестань! Сядь, успокойся. Вот, водички выпей.

Женщина села в кресло. Через какое-то время ей стало легче. Вокруг молча столпилась родня, ожидая рассказа о неожиданном подарке судьбы.

- Мы с Ваней познакомились перед самой войной. Мне было шестнадцать, а он уже работал на «номерном», как тогда говорили, заводе, - начала бабушка Маша. - В Казань перебрался за год до этого, раньше жил в деревне. Когда началась война, Ваню на фронт не взяли - как рабочему военного завода ему полагалась бронь. Прошло два года. Мы уже решили сыграть свадьбу, как Ване пришло известие о том, что под Сталинградом погиб его старший брат. Ваня решил идти на фронт добровольцем, но до этого мы поженились. На свадьбу он подарил мне вот это кольцо. Откуда, спрашиваю, такая роскошь? Ваня рассказал, что еще в деревне, собираясь как-то на рыбалку, пошел накопать червей в бывшей помещичьей усадьбе. Копнул пару раз, лопата на что-то твердое наткнулась. Он разгреб землю, глядь - а там шкатулка чудная. Открыл, и ему даже нехорошо стало - в шкатулке украшения всякие, кольца, браслеты. Видно, хозяева прежние спрятали, надеялись вернуться, когда большевиков победят. Время было страшное, сажали ни за что, а тут такое... Решил Ваня не прятать дома шкатулку (мало ли что - всплывет тайна, и еще неизвестно, чем тогда все кончится). Отнес шкатулку в сельсовет, но одно колечко все-таки припрятал. Его-то мне и подарил на свадьбу. Ваня ушел, с год от него письма шли, а потом тишина и казенное письмо: «пропал без вести». А у меня уже Ванька малой родился. Жить было голодно. И однажды, когда совсем ничего есть не осталось, я снесла кольцо на базар и обменяла на мешок картошки. Только благодаря этой картошке и выжили в ту зиму. Потом стало полегче, да и мама помогала. Сына растила, а сама все от мужа весточку ждала. Вот и дождалась, - женщина вздохнула. - Знак он прислал, ждет меня.

- Знак, знак... Ну почему обязательно на небеса? А может, это хороший знак, бабуля?

- Не знаю, не знаю...

Обретение кольца действительно оказалось знаковым: через месяц в адрес бабушки Маши пришло официальное письмо, которое извещало, что ее как дальнюю родственницу своего отца разыскивает Мари Бертранж, жительница Парижа. Жизнь в спокойной казанской квартире с этого момента перевернулась с ног на голову. Уведомления, переписка, документальные подтверждения, созвоны и наконец телеграмма: «Завтра прилетаю». Французскую гостью ждали в полном параде и страшном волнении. Николай поехал встречать Мари в аэропорт. Взял с собой плакатик, на котором приятель изобразил по-французски: «Добро пожаловать, Мари!»

Потом встреча у порога, объятия, слезы, бесконечные разговоры. Мари прекрасно говорила по-русски («папа научил»). Она рассказала, что Иван попал в плен, бежал, добрался до французских партизан, воевал вместе с ними против фашистов. Тогда в него без ума влюбилась девушка Сюзанн, но Иван отвечал на пылкие порывы одно: «Дома у меня жена, сын, после победы моя дорога в Казань». Потом случилось страшное: он подорвался на мине и лишился обеих ног. Сюзанн выходила Ивана. Он не захотел возвращаться домой калекой и почти наверняка «врагом народа» (как бывший военнопленный). По этой причине не пытался завести переписку с Марией. Они с Сюзанн поженились. Дочку Иван назвал в честь своей первой жены. И уже перед смертью наказал ей найти свою Машеньку и сводного брата.

...Следующим летом бабушка Маша собирается в Париж - в гости к родственникам и на могилу мужа.