Идти в компанию почетных гостей фестиваля не хотелось - вчерашняя шумная ночь еще стояла в ушах. Прогуляюсь по лагерю, решил он и побрел в противоположную сцене сторону. Палатки, костры, гитарные переборы, смех – все это навевало улыбчиво-грустное настроение. В прежние годы, когда бардовская (самодеятельная, как тогда называли) песня была, мягко говоря, не в почете, слеты и фестивали проводились в разных городах едва ли не каждые выходные. Молодым думающим людям не хотелось дисциплинированно жить за парадно-коммунистическим фасадом под лозунгами «У нас все есть!» и «У нас лучше всех!» Бунтом движение КСП (клубов самодеятельной песни) не назовешь, но стремление к чистоте, правде, свету в нем присутствовало всегда. И проявлялось. Со сцены – насколько это позволяли соответствующие органы, у костров и на кухнях – по полной программе.Потом пришла перестройка, ушла цензура. Пропал романтический дух сопротивления надуманной монументальности, появилась новая цена и значение денег. Перспективы завтрашнего заслонили идеалы вечного. «Деньги увели молодых от российских костров в швейцарские Альпы», - Гоша усмехнулся пришедшей в голову фразе и остановился. Что-то он увлекся прогулкой, не пора ли выбираться ближе к сцене...Стоп, а это что за непорядок? У костра в одиночестве сидел мальчик лет семи и грустно смотрел на огонь.- Что это тебя одного бросили? – Перегудов подошел и присел рядом на бревнышко.
- Не бросили. Мама звала на концерт, а я не пошел.
– Не нравится?
– Нравится, только я немножко устал от толпы.
– А не боишься один?
– Нет, я привык. Мы часто в походы ходим, на слеты всякие. Мама говорила, что меня в палатке нашли.
– Как это?
– Ну, говорят же, что детей кого аисты приносят, кого в капусте находят, а меня в палатке нашли. Вы идите, не беспокойтесь – мне не привыкать к такой жизни. Если что, спать в палатку пойду.
- Ладно, мне сейчас на сцену, загляну попозже. Если не уснешь.Выступление прошло «на высшем уровне» (это девчонки-поклонницы, к которым за годы московской жизни Перегудов уже привык).- Гоша, пошли к нам, попоешь у нашего костра. Мы давно твою «Гусарскую Дашечку» не слышали.
- Потом, девчонки, потом. Попозже загляну. Вы ведь не собираетесь сегодня спать.
- Вот придумал тоже – две ночи на все отпущено, а ты – «спать»!..Ночь стояла отменная. Перегудов почему-то вспомнил про одинокого мальчишку. Картина на окраине фестивального городища не изменилась – мальчик в одиночестве разглядывал танец костра.- Так никто и не пришел?
- Придут. А меня Гоша зовут. То есть Георгий.
- Надо же, тезки! И я Георгий. Есть хочешь?
- Нет, мы хорошо поужинали – макароны с тушенкой. А я вот хотел спросить: вы знаете, почему так здешний фестиваль называется – «Мамакабо»? Это так звали маму дяди, который на портрете у сцены висит?
- Нет конечно. Долго объяснять, но попробую. «Мамакабо» – это и «здравствуйте», и «добрый день!», и «как дела?» – приветствие такое у жителей колумбийского острова Провидения. Его привез оттуда Андрюша Баранов – талантливейший музыкант. К несчастью, он погиб в автокатастрофе, и теперь каждый год здесь под Волжском проводится фестиваль его имени. По-простому фестиваль называем «Баранка» или «Мамакабо».
- А я тоже музыкант!
- Вот как?! И на чем же ты играешь?
- Пока на фортепиано, а потом хочу и на гитаре научиться, и на саксофоне, может, и на скрипке получится.
- А не слишком большой набор ты себе напланировал? Хотя Баранов тоже играл более чем на десяти инструментах...Ночь уже потянулась к рассвету, а разговор двух Георгиев не прекращался. Гоше-старшему почему-то было тепло и душевно с мальчиком и совсем не хотелось возвращаться в круг традиционных фестивальных посиделок.- Ты хороший! – неожиданно произнес мальчик. Неловкое молчание повисло над полянкой. Перегудов даже растерялся.
- Может, спать пойдешь? Похоже, мама твоя не скоро появится.
- Она с пермяками сидит, я знаю. Вот так встречаются раз в году и разойтись не могут. А пойдем лучше с тобой рассвет встречать. Мне говорили, когда солнышко появляется из-за горизонта, надо желание загадать - и оно сбудется.
- Пошли.Мужчина и мальчик ушли за пределы палаточного городка на берег Илети. И досюда доносился приглушенный гитарный фон бессонного лагеря, однако щебетанье птиц здесь было слышнее.- Гошик, смотри – показалось! Ты не забыл загадать желание?
- Не забыл... Пошли назад.***- Ну ты что – с ума меня свести хочешь?! На минутку нельзя от костра отойти! Ночь - прихожу, а тебя нет! Что думать, где искать? Ты меня так до инфаркта доведешь, сыночек!
- Мама, я нашел себе папу. Вот!..Появившийся из-за палатки Перегудов от неожиданной фразы застыл на месте.- Георгий? Гоша... Перегудов поднял глаза – перед ним стояла...- Марина?.. Ты откуда? – бессмысленный взгляд Гоши-старшего полностью соответствовал состоянию мыслей в его черепной коробке – их не было. Обрывочная мельтешня слов и образов отражала неожиданность момента - перед ним как явление утренних небес стояла «душа моих летящих лет» (цитата из песни Перегудова), пропавшая из зоны видимости много лет назад. - Мама, я устал, пойду спать.
- Да-да, сынок, иди, - Марина не сводила глаз с Перегудова. – Смотри, почти не изменился. А по телевизору показывали – какой-то непохожий был.
- Да там, понятное дело, в грим запакованный. А ты тоже, как и... Да. Сколько же лет мы с тобой не виделись... девять, десять?..
- Восемь. Скоро восемь. Парочка присела на бревно и перешла к биографическим уточнениям истекшего периода. Выяснилось, что Марина никуда из Казани не уезжала, просто сменила адрес - перебралась на квартиру мамы после ее смерти. Не замужем. Профессии (преподаватель музыки) и пристрастиям (бардовская песня, сплавы) не изменяла. Георгий, после того как стал лауреатом нескольких крупных фестивалей, перебрался в Москву, сделал концертную музыкально-песенную деятельность профессиональной. Женат (ради прописки, по договору и без последствий) был два года, теперь свободен и богат – по крайней мере, владеет недвижимостью в виде трехкомнатной квартиры.
- Гоша, кстати, а ты не поможешь нам? Моего мальчика пригласили на отборочный тур международного конкурса «Щелкунчик», а остановиться в Москве нам не у кого.- Без вопросов!.....Только после свадьбы Марина призналась Перегудову, что Гоша его сын (деталь – зачатый в палатке во время одного из фестивалей). Раньше не говорила об этом, стесняясь славы Перегудова. «Я не хотела завладеть тобой через сына», – призналась Марина.
- Не бросили. Мама звала на концерт, а я не пошел.
– Не нравится?
– Нравится, только я немножко устал от толпы.
– А не боишься один?
– Нет, я привык. Мы часто в походы ходим, на слеты всякие. Мама говорила, что меня в палатке нашли.
– Как это?
– Ну, говорят же, что детей кого аисты приносят, кого в капусте находят, а меня в палатке нашли. Вы идите, не беспокойтесь – мне не привыкать к такой жизни. Если что, спать в палатку пойду.
- Ладно, мне сейчас на сцену, загляну попозже. Если не уснешь.Выступление прошло «на высшем уровне» (это девчонки-поклонницы, к которым за годы московской жизни Перегудов уже привык).- Гоша, пошли к нам, попоешь у нашего костра. Мы давно твою «Гусарскую Дашечку» не слышали.
- Потом, девчонки, потом. Попозже загляну. Вы ведь не собираетесь сегодня спать.
- Вот придумал тоже – две ночи на все отпущено, а ты – «спать»!..Ночь стояла отменная. Перегудов почему-то вспомнил про одинокого мальчишку. Картина на окраине фестивального городища не изменилась – мальчик в одиночестве разглядывал танец костра.- Так никто и не пришел?
- Придут. А меня Гоша зовут. То есть Георгий.
- Надо же, тезки! И я Георгий. Есть хочешь?
- Нет, мы хорошо поужинали – макароны с тушенкой. А я вот хотел спросить: вы знаете, почему так здешний фестиваль называется – «Мамакабо»? Это так звали маму дяди, который на портрете у сцены висит?
- Нет конечно. Долго объяснять, но попробую. «Мамакабо» – это и «здравствуйте», и «добрый день!», и «как дела?» – приветствие такое у жителей колумбийского острова Провидения. Его привез оттуда Андрюша Баранов – талантливейший музыкант. К несчастью, он погиб в автокатастрофе, и теперь каждый год здесь под Волжском проводится фестиваль его имени. По-простому фестиваль называем «Баранка» или «Мамакабо».
- А я тоже музыкант!
- Вот как?! И на чем же ты играешь?
- Пока на фортепиано, а потом хочу и на гитаре научиться, и на саксофоне, может, и на скрипке получится.
- А не слишком большой набор ты себе напланировал? Хотя Баранов тоже играл более чем на десяти инструментах...Ночь уже потянулась к рассвету, а разговор двух Георгиев не прекращался. Гоше-старшему почему-то было тепло и душевно с мальчиком и совсем не хотелось возвращаться в круг традиционных фестивальных посиделок.- Ты хороший! – неожиданно произнес мальчик. Неловкое молчание повисло над полянкой. Перегудов даже растерялся.
- Может, спать пойдешь? Похоже, мама твоя не скоро появится.
- Она с пермяками сидит, я знаю. Вот так встречаются раз в году и разойтись не могут. А пойдем лучше с тобой рассвет встречать. Мне говорили, когда солнышко появляется из-за горизонта, надо желание загадать - и оно сбудется.
- Пошли.Мужчина и мальчик ушли за пределы палаточного городка на берег Илети. И досюда доносился приглушенный гитарный фон бессонного лагеря, однако щебетанье птиц здесь было слышнее.- Гошик, смотри – показалось! Ты не забыл загадать желание?
- Не забыл... Пошли назад.***- Ну ты что – с ума меня свести хочешь?! На минутку нельзя от костра отойти! Ночь - прихожу, а тебя нет! Что думать, где искать? Ты меня так до инфаркта доведешь, сыночек!
- Мама, я нашел себе папу. Вот!..Появившийся из-за палатки Перегудов от неожиданной фразы застыл на месте.- Георгий? Гоша... Перегудов поднял глаза – перед ним стояла...- Марина?.. Ты откуда? – бессмысленный взгляд Гоши-старшего полностью соответствовал состоянию мыслей в его черепной коробке – их не было. Обрывочная мельтешня слов и образов отражала неожиданность момента - перед ним как явление утренних небес стояла «душа моих летящих лет» (цитата из песни Перегудова), пропавшая из зоны видимости много лет назад. - Мама, я устал, пойду спать.
- Да-да, сынок, иди, - Марина не сводила глаз с Перегудова. – Смотри, почти не изменился. А по телевизору показывали – какой-то непохожий был.
- Да там, понятное дело, в грим запакованный. А ты тоже, как и... Да. Сколько же лет мы с тобой не виделись... девять, десять?..
- Восемь. Скоро восемь. Парочка присела на бревно и перешла к биографическим уточнениям истекшего периода. Выяснилось, что Марина никуда из Казани не уезжала, просто сменила адрес - перебралась на квартиру мамы после ее смерти. Не замужем. Профессии (преподаватель музыки) и пристрастиям (бардовская песня, сплавы) не изменяла. Георгий, после того как стал лауреатом нескольких крупных фестивалей, перебрался в Москву, сделал концертную музыкально-песенную деятельность профессиональной. Женат (ради прописки, по договору и без последствий) был два года, теперь свободен и богат – по крайней мере, владеет недвижимостью в виде трехкомнатной квартиры.
- Гоша, кстати, а ты не поможешь нам? Моего мальчика пригласили на отборочный тур международного конкурса «Щелкунчик», а остановиться в Москве нам не у кого.- Без вопросов!.....Только после свадьбы Марина призналась Перегудову, что Гоша его сын (деталь – зачатый в палатке во время одного из фестивалей). Раньше не говорила об этом, стесняясь славы Перегудова. «Я не хотела завладеть тобой через сына», – призналась Марина.