Я сначала расстроилась, даже обиделась. А потом подумала: может, он прав? Мама, помню, постоянно говорила: «Мужикам верить нельзя, в любой момент подведут». И хоть старалась я на эти слова внимания не обращать, не получалось. Отца-то всего несколько раз видела.Сначала пришел, когда мне уже шесть лет исполнилось. Чужой усатый дядька. Ворвался в дом, как праздник, с гитарой, тортом. Всю ночь пел на кухне цыганские романсы и приговаривал: «Ух, заживем мы с тобой, Танюшка! С мамой братишку тебе родим, на море съездим, на лошадках завтра пойдем кататься. Хочешь?» Я, раскрыв рот, слушала и не верила: неужели сейчас у меня, как у всех нормальных детей, и мама и папа будут? А может, даже дополнительные бабушка с дедушкой появятся?Только вот исчез он так же внезапно, как и появился. Мама сильно злилась, а ночами иногда плакала. Каждый день рождения я ждала, что он придет или хотя бы позвонит, но...Он приходил иногда, конечно. Раз в год или в два. Приносил сладости и водку, несколько бутылок. После этого мирно спал, вставая только ради очередной рюмки. Мать сначала терпела, но потом выкидывала на лестничную клетку вещи и его самого выставляла за дверь.«Такой отец нам не нужен!» - кричала она ему вдогонку.А когда мне было пятнадцать, он, кажется, решил прийти насовсем. В тот день я выступала на концерте в музыкальной школе - может, от него любовь к музыке досталась? Шли с мамой домой счастливые, с цветами. А у подъезда - он с букетом ландышей. Дома пели с ним дуэтом - несколько романсов я в музыкалке успела выучить. Мама, правда, даже немного ревновала меня.
Он словно другим человеком стал: пить бросил, всю квартиру нам отремонтировал. Как-то мы на пикник съездили за город. Май был, яблони цвели, и аромат в воздухе какой-то волшебный стоял...А потом я заболела. На операцию деньги были нужны не очень большие, но в одиночку их мама бы точно не собрала. Навестила она меня как-то в больнице и говорит: нет, мол, у тебя отца больше. Пришла с работы - ни его, ни гитары, ни записки. Ничего.Испугалась я тогда, конечно. Слава богу, нашлись какие-то двоюродные тети-дяди, бабушки-дедушки. Собрали всем миром на лечение. И каждый день кто-нибудь бульончику, пирожков, фруктов приносил. Гостинцы соседкам по палате отдавала. Те все умилялись: «Надо же, какие у тебя родственники хорошие!»С тех пор семь лет прошло. Так и жила я, по совету мамы старалась только на себя рассчитывать. Пока парня одного не встретила. Будучи на десять лет старше, он меня такой заботой окружил! Если нужна помощь, он тут как тут. Цветы дарит, «маленькой своей» называет, на гитаре тоже играет. Но только обещать ничего не любит. Просто молча делает, что может.Только вот зачем меня в недоверии упрекает? Я, может, самой себе так не доверяю, как ему?
Он словно другим человеком стал: пить бросил, всю квартиру нам отремонтировал. Как-то мы на пикник съездили за город. Май был, яблони цвели, и аромат в воздухе какой-то волшебный стоял...А потом я заболела. На операцию деньги были нужны не очень большие, но в одиночку их мама бы точно не собрала. Навестила она меня как-то в больнице и говорит: нет, мол, у тебя отца больше. Пришла с работы - ни его, ни гитары, ни записки. Ничего.Испугалась я тогда, конечно. Слава богу, нашлись какие-то двоюродные тети-дяди, бабушки-дедушки. Собрали всем миром на лечение. И каждый день кто-нибудь бульончику, пирожков, фруктов приносил. Гостинцы соседкам по палате отдавала. Те все умилялись: «Надо же, какие у тебя родственники хорошие!»С тех пор семь лет прошло. Так и жила я, по совету мамы старалась только на себя рассчитывать. Пока парня одного не встретила. Будучи на десять лет старше, он меня такой заботой окружил! Если нужна помощь, он тут как тут. Цветы дарит, «маленькой своей» называет, на гитаре тоже играет. Но только обещать ничего не любит. Просто молча делает, что может.Только вот зачем меня в недоверии упрекает? Я, может, самой себе так не доверяю, как ему?