Каждую весну средства массовой информации «выливают» на читателей, слушателей и телезрителей поток пугающих сообщений о серьезных паводках и наводнениях в том или ином уголке России.
Слава аллаху, наш город да и республика уже давно не числятся в числе опасных регионов. Хотя каждый год в это время у нас создается противопаводковый штаб, приводятся в боевую готовность формирования гражданской обороны, подразделения МЧС, службы инженерной защиты города, составляются планы защитных мероприятий и проводятся учения.
Но если честно, мало кто из горожан, особенно молодых, сегодня верит в возможность наводнения в нашем городе. Более того, многие уверены, что такого ЧП у нас вообще никогда не было. Между тем казанские старожилы еще помнят весну 1926 года, когда некоторые районы Казани были «по уши» в воде.
Вот как описывает те далекие события жительница Кировского района, пенсионерка Тамара ДУБИНИНА:
- Мы в ту пору жили на «Грязнушке» - так именовался наш микрорайон, состоявший сплошь из частных домов, в Ягодной слободе. Наши улицы затопило еще в конце марта, едва начали припекать первые лучи весеннего солнца. Правда, поначалу вода скапливалась только в низменных местах. Тем не менее руководители города и района обратились к населению с призывом покинуть дома. Многие наши соседи так и сделали, переехав на время к родным или знакомым.
Но некоторые тогда не послушались, в том числе и наш отец, который работал слесарем на пороховом заводе. «Ничего страшного, вода скоро уйдет, - говорил он. - Бояться нам нечего - не впервой». И действительно, мостки через водные потоки на наших улицах в весеннюю пору были не в диковинку - такое уж место.
Но в один солнечный денек в начале апреля вода вдруг хлынула на нашу несчастную «Грязнушку» бурным нескончаемым потоком. Мы - детишки - обрадовались, стали играть в моряков. Помню, я с братом плавала по двору в корыте, когда вода заполнила подвал и стала заливать первый этаж дома. Началась суматоха, нас посадили на печку (мне тогда было восемь лет, а брату четыре года), а потом подняли на чердак. Там и переночевали. А утром увидели, что за сутки в нашем доме вода поднялась... до потолка!
Люди на лодках и плотах вывозили оставшихся в домах женщин и детей, спасали свои пожитки. Эвакуировали и нас с матерью. Больше месяца прожили мы у знакомых людей, ожидая спада воды. А когда вернулись в свой дом, то увидели, что стены покрыты толстым слоем ила, а вся оставшаяся мебель размокла и развалилась. Не прошло даром это наводнение и моим родителям. В тот же год, простудившись в студеной воде, умерла от чахотки наша мама. А через год не стало и отца, подхватившего на том потопе сильнейший ревматизм.
Как потом писали в газетах и сообщали по радио, в тот год выдалась очень дружная весна, разом растопившая снега. В результате паводковые воды Казанки, вышедшей из берегов, затопили часть Бауманского и Кировского районов. Говорили, что наводнение нанесло большой ущерб и людям, и жилью, и домашнему скарбу. Не дай бог, чтобы такое когда-нибудь повторилось!
Но, как говорится, нет худа без добра. Наводнение 1926 года в Казани, свидетельницей которого была Тамара Михайловна, дало толчок к тому, чтобы власти серьезно занялись усилением инженерной защиты берегов Казанки и устья Волги. В городе стали более активно строить противопаводковые рвы, защитные дамбы, ливневые стоки и прочие сооружения. Эта работа велась с перерывом на войну вплоть до начала шестидесятых годов. Не забывают о ней и в наше время: например, не так давно укрепляли Ленинскую дамбу.
Сегодня мы не боимся наводнений, хотя живем фактически среди рек и озер, которыми окружен со всех сторон наш город, делая его сказочно неповторимым и чертовски привлекательным. Пусть же будет так еще тысячу лет!
Владимир МУЗЫЧЕНКО.