Только вот все чаще Даша задумывалась о том, а так ли хорош Паша? Слишком он гладкий, правильный. Всегда наперед знаешь, что он скажет, что сделает и что никогда не сделает: чего-то неожиданного, тех милых глупостей, которые возбуждают женщин. Например, он никогда не полезет к ней в окно, ведь есть дверь!
Признаться, даже перед тем, как поцеловать Дашу, Паша спрашивал ее разрешения. И ей это порядком надоело - хотелось, чтобы ее завоевывали как пират пленницу! Она с тоской перелистывала журналы, с глянцевых обложек которых ей улыбались наглые и порочные покорители женских сердец, настоящие мачо большого кинематографа Брюс Уиллис, Джордж Клуни, а душечка Джонни Депп вообще был неотразим в своем пиратском одеянии...
Ну и пусть папарацци постоянно выставляют их в свинском состоянии подпития, в объятиях чужих жен или загорающими голыми на пляже! Это так пикантно, так освежает отношения! А у них с Пашей каждый день был одинаковым: в строго определенное время, в обед, он звонил ей на работу: «Здравствуй, солнышко!», потом они договаривались, как проведут вечер. Тихий, мирный вечер, похожий на все остальные.
Как это надоело Даше! В конце концов она не смогла сдержать при Паше своего раздражения:
- Хоть бы ты отчебучил что-нибудь, а, Паш? Нельзя же каждый день жить по расписанию! Ну давай укради меня у родителей, что ли?
- Зачем? Они будут волноваться. Можно сыграть свадьбу, и все будут довольны, - спокойно и рассудительно отвечал Паша.
Неизвестно, как сложились бы их отношения дальше, если б несчастье не помогло. Ужасно несправедливо поступили по отношению к Паше на работе: вместо ожидаемого повышения по службе он получил лишь благодарность в виде грамоты, а вожделенную должность занял туповатый племянник директора. Паша принял было новость с присущим ему смирением, но чем дальше длился злополучный день, тем больше он чувствовал, что ему необходимо как-то излить свои чувства.
С утра планировалось завершить день прогулкой по улице Баумана с Дашей и парочкой друзей. Паша не привык отступать от своих правил и прекрасным летним вечером он появился на центральной улице Казани. Дальнейшее начисто стерлось из его памяти. Ему казалось, что сначала его стукнули доской по голове, после чего в мутном сознании завертелись какие-то хриплые песни, голые длинные девичьи ноги, крики «Но пасаран!», звон стекла. Еще Паша запомнил, как волокли его куда-то странные крылатые ангелы в серой униформе, какие-то полати, которые он делил с пьяным бомжом и мужиком в очень дорогом костюме, периодически спрашивавшим Пашу: «Лелик, ты меня любишь? Ты простишь меня?» В общем, Пашкин выход в свет закончился водворением его в «обезьянник» райотдела милиции. После составления протокола только друг Вовка со своим всемогущим папой-депутатом смог вызволить его оттуда с подпиской о невыезде из города.
Пашка лежал у Вовки дома на диване, в голове его лязгали гусеничным железом танки, била канонада, словом, там брали штурмом какую-то крепость.
- Что вчера было, а? - просипел Паша, с трудом поворачивая деревянную шею к Вовке, который пристроился у дивана с видом сиделки у постели тяжелобольного.
- Ты точно хочешь это знать? Прежде подумай, - участливым голосом опытного психиатра произнес Вовка.
Ответом было настойчивое мычание из недр дивана.
- Ну что тебе сказать? - осторожно начал Вовчик. - Начну с того, что ты порядочно надулся пива. Причем смешивал разные сорта без разбору. Потом начал хватать за ноги девушек в мини-юбках...
С дивана раздался тяжкий стон.
- Потом начал клеить продавщицу мороженого...
- О-ох... нет...
- Потом пел караоке на всю улицу Баумана «Гоп-стоп» с матерными словами...
- У-ух...
- Еще ты пытался соблазнить русалку на фонтане, и поскольку она осталась холодна к твоим домогательствам, просто помыл там голову...
- А ты не врешь?.. - с дивана поднялась взъерошенная голова; Паша изо всех сил пытался сфокусировать мутный взгляд на Вовке.
- Потом в шашлычной облил кетчупом чью-то лысину, порывался отстоять честь незнакомой девицы, хотя на нее никто и не покушался... В общем, пришлось тебе драться с двумя компаниями сразу. Да, чуть не забыл - кидая в кого-то стул, ты промахнулся и разбил витрину...
- Все, не продолжай, пожалуйста! - простонал Пашка и глубже зарылся в одеяло.
Немного погодя оттуда раздался глухой голос:
- И она все это видела?
- От самого начала и вплоть до момента погружения тебя в милицейский «бобик» с криками «Врагу не сдается наш гордый «Банзай»!
- Она меня никогда не простит... - и по небритой щеке скатилась скупая мужская слеза.
- Слушай, Павлуша, дам тебе совет: поверни все дело так, чтобы она сама почувствовала себя виноватой...
- Как? Как она может чувствовать себя виноватой в том, что я клеил всех девиц на Баумана с 14 до 100 лет? Или за то, что вытворял в фонтане?
- Дашка сама хотела, чтоб ты стал настоящим мачо. Ну вот ты и стал. Специально для нее попробовал, понимаешь? И вот что из этого получилось, полюбуйся, дорогая Дарья Петровна. Усек?
Вовке показалось, что он даже слышит, как тяжело, с железным лязганьем тупо движутся мозги в Пашкиной голове.
- Она не поверит... - и по щеке покатилась вторая слеза.
- Еще как поверит! А чтобы растопить ее сердце, сейчас позвоню ей и скажу, что ты помираешь. Женщины - они жалостливые. Вот увидишь, как на крыльях прилетит!
Так и случилось.
Даша примчалась так быстро, будто летела на метле.
- О, Паша! Ты супер! Теперь я знаю - ты настоящий мачо!
Парни, остолбенев, молчали.
- Даша! Ты хорошо подумала? - спросил честный Паша. - Ведь я был отвратителен...
- Ты никогда не был так прекрасен! Теперь я поняла, что такое настоящая страсть! Но знаешь, этого довольно. Я хочу, чтобы ты стал прежним: тихим и предсказуемым. И как не ценила этого раньше? Оказывается, именно таким я тебя и люблю! Ты самый лучший!
История эта завершилась вполне счастливо. Паша влез в свою прежнюю «шкуру», и уже никто не поверит, глядя на этого предупредительного, вежливого, причесанного, гладко выбритого молодого человека, что он когда-то купался в фонтане и громил стулом магазинную витрину. А я в этом убедилась, побывав в прошлую пятницу на его свадьбе с Дашей.
Ирина САНИНА