Подъехал «Виллис», и перед строем появился командир нашей 64-й стрелковой дивизии генерал Шкрылев с «Золотой Звездой».
Я стоял рядом с командиром роты впереди своей колонны, зорко следил за всеми действиями высокого стройного генерала и чутко вслушивался в его слова. После уставных формальностей генерал дал напутствие полку и уехал в другую часть.
Командир роты получил топографическую карту и задание идти по определенным улицам на смену сражавшемуся в глубине города подразделению наших войск.
...Здесь следует пояснить, что наша стрелковая рота, форсировав Одер, действовала в районе Франкфурта. Но когда части
3-й ударной армии с севера стали подходить к Рейхстагу, командование фронта решило дать ей подкрепление. Вот тогда наш 38-й стрелковый корпус, в состав которого входила и 64-я дивизия, сняли с боевого участка у Франкфурта, перевели в 7-й сектор Берлина и между 79-м и 12-м гвардейскими корпусами
3-й ударной армии направили на юг к реке Шпрее, прямо на другом берегу которой стоял Рейхстаг.
Так что наша рота подошла к Берлину 27 апреля, когда основные бои в Берлине сконцентрировались в 9-м секторе, где расположены центральные учреждения.
...В тот день была тишина. Пройдя вдоль изгороди коллективного сада с одноэтажными дачами, рота вступила в пределы города. Во дворах высоких домов копошились наши ездовые с повозками, стояли санитарные машины. Навстречу попадались грузовые автомашины, где-то далеко впереди бухали орудия.
Уже в первый час продвижения в глубь города нам стали попадаться наши подбитые пушки, танки, самоходки, машины. Это нас не удивляло: картина знакомая. Но когда мы вышли на небольшую площадь на перекрестке улиц, то увидели среди наших и немецкий легкий танк. Удивило то, что он был покрыт проволочной сеткой.
Солдаты окружили его, стали трогать сетку. Это были стальные стержни диаметром 8 - 10 мм, приваренные концами вдоль и поперек к броне: отдельно на башне, чтобы она могла вращаться вместе с сеткой, и отдельно на корпусе, стержни образовывали сетку с ячейками, отстоящую от брони на расстояние 40 - 50 мм.
При попадании в такой танк фаустпатрона взрыв происходит при первом же соприкосновении, в этом месте сетка разрывается, а броня танка остается невредимой. Поэтому такому танку фаустпатрон не страшен. Броню может пробить только снаряд прямой наводкой или противотанковое ружье.
Первый такой танк на нашем пути осел набок, его катки с одной стороны были разбиты. Сетка же была целой.
Потом еще и еще встречались подбитые танки со свастикой на борту, и непременно в сетке. Раньше, до Берлина, нам такие на пути не попадались. Сетка нужна была для того, чтобы сохранить танк от фаустпатрона, - к такому выводу пришли тогда ротный и командиры взводов. Фаустпатрон - гроза не только для советских танков, он с таким же успехом подобьет и немецкий, если патрон окажется в руках советского солдата. А патроны эти штабелями лежали на улицах и перекрестках...
***
Много лет прошло с тех пор, но немецкие танки в стальных сетках нет-нет да всплывут в памяти. Из литературы я узнал, что в Берлинской операции наши войска потеряли 2156 (!!!) танков и самоходных орудий, большинство из которых были подбиты фаустпатронами. Да это же более трети из 6300 танков и САУ, введенных в сражение в скоротечную кампанию за три недели! Выходит, что подставили под фаустпатроны две танковые армии!!!
К тому же мы там потеряли 1220 орудий и минометов, на которые «фаустники» тоже небезуспешно охотились. Происходило такое и на моих глазах.
Все эти цифры приведены на стр. 290 пятого тома шеститомного издания «История Великой Отечественной войны Советского Союза» (изд. 1963 г.). Они же, эти цифры, упомянуты еще в одном академическом издании - «Последний штурм», подготовленном Институтом военной истории Министерства обороны СССР в 1970 году. На странице 434 этой книги сказано о 6300 танках и САУ, а на стр. 435 - о 2156 танках и САУ и 1220 орудиях.
Дополнительно к этому на странице 419 приведен пример о 2-й Гвардейской танковой армии, которая с 25 апреля по 2 мая потеряла в Берлине 204 танка, или 64% всех имеющихся в ее составе танков на эту дату. При этом, говорится в книге, 50% потерянных танков были подбиты фаустпатронами. И тут возник у меня вопрос: а можно ли было уменьшить наши огромные потери? По моему разумению, да. И вот почему.
Известно, что немцы применили фаустпатроны в районе Речицы, что на правом берегу Днепра. Там подбили десятки наших танков - точную цифру не указали. В то время по всей Белоруссии в кюветах можно было видеть кучками и поодиночке замысловатые трубы двухметровой длины с набалдашником на конце. Хотелось их потрогать, но ротный всегда предупреждал - не трогать. И не трогали, пока пленный немец не научил нас, как пользоваться ими.
Наши танкисты знали про фаустпатроны. Когда они сопровождали нас в атаку, то останавливались метров за 100 до вражеской позиции или больше, а и не утюжили окопы, как это показывают в кино. Опасались фаустпатрона, прицельная дальность которого составляла 25 метров. А мы - пехота - и в Белоруссии, и в Польше, и в Германии от танков делали рывок, бросали на ходу гранаты в траншеи врага, захватывали позиции.
Возник такой вопрос: почему наше славное командование, генералы и маршалы, академики-металлурги, начальники штабов, включая Генеральный, не заинтересовались, как обезопасить танкиста и защитить машину? Они же не могли не знать, что немцы стали применять еще в середине 1944 года новое очень действенное противотанковое оружие.
Добавим к этому, что Берлинская операция готовилась долго, всесторонне и высшее начальство не могло не знать, что столицу третьего рейха будут защищать не только солдаты, но и подростки, и штурмовики с фаустпатроном. Так что при штурме Берлина из каждого окна мог вылететь такой патрон.
На мой, может быть, ошибочный взгляд, не надо было строить сооружения, вкладывать большие деньги. Каждая походная мастерская располагала сварочными аппаратами, достаточно было снабдить ее металлическими прутками - и все! Почему же ничего не было сделано, чтобы помочь нашему советскому танкисту, дошедшему до самого Берлина? Ведь как это просто! Сумели же немцы эту проблему решить. Потому что заранее продумали и позаботились о своих танкистах.
Обидно! Столько мы потеряли, не предвидя последствий!
***
А для меня битва за Берлин продолжалась. Рота теснила врага к Шпрее. Но случилось то, что часто случается на войне: из подвала дома послышался щелчок и моя грудь была пробита пулей.