Что связывало легендарных шпионов с Казанью?
По плотности пережитого в 40 - 50-е годы прошлого века граждане СССР, наверное, не имели себе равных. Гражданская война, коллективизация, репрессии, северные стройки, Отечественная война унесли десятки миллионов жизней. Но в немногих уже оставшихся ветеранах тех лет сохраняется какой-то неведомый нам, современникам, нравственный стержень.
Они сидят на лавках у подъездов, возятся уже не с внуками, а с правнуками, а в День Победы выпивают "фронтовые" сто грамм и вспоминают о былом. Их прошлое выглядит великим, объемным по сравнению с настоящим.
И наверное, не нам, а им и только им судить о той цене, которая была за это заплачена.
Достижения разведки НКВД и КГБ СССР тех лет стали хрестоматийными, а немногие агенты, о работе которых кое-что появилось в постперестроечной печати, заслуженно отнесены к числу аристократов мира шпионажа. Специалисты утверждают, что оперативные разработки аналитиков Лубянки до сих пор остаются непревзойденными, а агентура тех лет сумела сделать секретом Полишинеля величайшее открытие XX века - атомную бомбу. Нужно ли говорить, что после Хиросимы и Нагасаки появление в СССР собственного ядерного оружия стало главным фактором мировой стабильности и во многом определило судьбу ушедшего века?
Секрет атомной бомбы навсегда связан с именами полковника госбезопасности Вильяма Генриховича Фишера, известного как Рудольф Абель, и супругами Моррисом и Леонтиной Коэнами, работавшими под псевдонимами Крогеры, Дачники, фактически и доставившими чертежи атомной бомбы прямо из небольшого, а теперь знаменитого американского городка Лос-Аламоса.
Судьба всех разведчиков сложилась непросто. В Советский Союз Фишер вернулся только после обмена на пилота самолета-шпиона "У-2 Локхид" Пауэрса. Супругам Коэнам тоже пришлось пережить долгие годы заключения и уже в преклонном возрасте вернуться на свою новую Родину. Но был в их биографии один интересный факт, имевший прямое отношение к нашему городу. В 1976 году Лона и Питер (так их называли в СССР) Коэны побывали в Казани.
Летом 1976 года председатель КГБ ТАССР генерал-майор А.Х.Бичурин вызвал к себе своего сотрудника, подполковника А.Ф.Горданова. Абдулла Халилович, как всегда, был краток:
- Вам, Альберт Фахрутдинович, предстоит непростая задача. К нам прибывают супруги Коэны. Необходимо обеспечить их отдых и лечение в санатории.
Опытный опер Горданов не смог скрыть удивления - Коэны были самой настоящей легендой советской разведки, их приезд в Поволжье - полной сенсацией.
Генерал недаром выбрал именно Горданова - Альберт Фахрутдинович был не только настоящим профессионалом, но и веселым, дружелюбным человеком, словом - душой компании. Абдулла Халилович понимал, что проработавшие десятки лет во враждебном окружении нелегалы нуждаются не столько в лечении, сколько в простом человеческом общении, и Горданов подходил для этого как никто другой.
- Условия лечения определят врачи. Вкусы у наших гостей простые. Просьба только одна: свежие газеты. Понятно, что они под охраной государства, поэтому нужно постоянно находиться с ними.
Получив приказ, Горданов, как и положено военному человеку, отправился его выполнять. Оставался вопрос - как это сделать наилучшим образом? Подполковник ломал голову...
В действительности супруги оказались простыми, милыми людьми. Их разместили в отдельном двухкомнатном строении санатория "Казанский", где были все условия и для лечения, и для отдыха. Впрочем, Питер и Лона много работали. День начинался с изучения газет. Они следили за всеми международными событиями, составляли аналитические отчеты, рекомендации. В свободное время вместе с Гордановым бродили по историческим местам Казани, много разговаривали. Побывали у Гордановых дома, где англичане быстро подружились с их дочерьми и, как заправские родители, постоянно делали им подарки...
В разговорах Питер был достаточно откровенным. Он рассказывал, что арестовали их уже в Великобритании и там же осудили на 20 лет лишения свободы. Супругов поместили, соответственно, в женскую и мужскую тюрьмы. Им оставалось только переписываться - долгие, долгие годы...
Для Питера, которому ко времени ареста исполнилось 50 лет, двадцатилетний срок мог стать пожизненным. Был самый разгар "холодной войны", и возможность досрочного освобождения или обмена представлялась просто невероятной.
В то время Коэны не знали, что за них уже вступились великая страна и весь "Варшавский договор". Министр иностранных дел СССР А.Громыко раз за разом поднимал тему "освобождения польских граждан Крогеров". И постепенно, со скрипом, колесо британского правосудия поворачивалось в нужную сторону.
Все это время спецслужбы Великобритании пытались сломать нелегалов. Сокращали количество разрешенных писем, прогулок, помещали Лону и Питера в камеры к уголовникам. Разведчики продолжали молчать. Но сильнее всего давила неизвестность - что же с ними будет?
А в это время в советской тюрьме мирно вкушал низкокалорийный супчик некто Джеральд Брук. Судя по всему, молодой англичанин, приехавший по обмену, УК СССР знал, но чтить его не собирался и потому получил 5 лет за распространение антисоветской литературы. Против матерых Коэнов он выглядел мелковато, срок получил небольшой, к тому же подходивший к концу. Правда, незадолго до освобождения Брук, освоившийся в тюрьме, попытался передать на волю письмо одного сокамерника, но был схвачен за полосатый рукав. Британской стороне намекнули, что их гражданин может получить "довесок" в виде пары дополнительных лет лишения свободы уже за нарушение режима. Англичане призадумались. И в этот момент дипслужба СССР выложила на стол главный козырь - пообещала отпустить в Великобританию художника, сына композитора Прокофьева, женатого на англичанке, а с ним еще одного-двух таких же бедолаг. Заметим, что в качестве сына великого композитора Прокофьев имел право на отчисления за концерты, где исполнялась музыка, сочиненная его отцом.
Раньше эти деньги исправно получал Советский Союз, но в таком принципиальном деле валюта не играла никакой роли - Коэнов нужно было освободить во что бы то ни стало.
О своем освобождении Лона и Питер узнали за две недели. Советская разведка сумела передать сведения через своего агента даже в особо охраняемую тюрьму.
Кто-то скажет, что Коэнам помог случай. Но ведь этот случай нужно было найти. И его нашли. Новая Родина не забыла своих героев. Впрочем, Героями России Коэны стали после смерти, когда разведка по истечении срока давности приоткрыла завесу над некоторыми своими секретами.
В Варшаву их отправили на самолете в сопровождении огромного количества папарацци, и Коэнам пришлось выдержать еще одну пытку - вопросами. Они не ответили ни на один. Впрочем, журналисты не остались внакладе - весьма разговорчивым оказался честно освобожденный Брук, и его поэма об особенностях советского лесоповала, мягкости нар и глубине параши на какое-то время удовлетворила прессу.
В Варшаве Коэнам - им одним - открыли боковой люк и увезли. На другом аэродроме их уже ждал самолет Военно-Воздушных Сил СССР. Через несколько часов они были в Москве...
После отъезда Коэнов из Казани Горданов пришел на прием к генералу Бичурину со странным докладом:
- Товарищ генерал, Коэны приглашают меня в гости. В Москву...
Абдулла Халилович задумался. Внеплановые контакты с нелегалами, пусть даже бывшими, в разведке не одобряются. Сам визит Коэнов для широкой публики оставался секретом. С другой стороны, кто сказал, что эти контакты лишние? И если старым разведчикам чем-то приглянулся бравый офицер из Казани, а они - ему, то это уже не контрразведка. Это дружба, а значит - просто жизнь.
- Когда у вас отпуск? - спросил генерал и тут же добавил: - Контакты с Коэнами разрешаю.
В Москве, у ГУМа, семейную чету Гордановых встречал Питер, Лона дома готовила праздничный обед. Мужчины обнялись, потом все сели в машину Питера и отправились в путь. И тут Горданова ждало открытие: даже в безопасной для него Москве Питер Коэн петлял, несколько раз проверялся, делал "глухие" повороты и наконец, остановив машину за три квартала до дома, переулками и проходными дворами довел гостей до дома.
Жили Коэны на пересечении Большой и Малой Бронной в просторной четырехкомнатной квартире на втором этаже. После обеда женщины разговорились о своем, женском, а мужчины перешли в кабинет Питера. И тут Горданова ждало новое открытие: все четыре стены комнаты были завешены огромными картами Европы, Азии, Америки и Африки! Возле каждой карты находился стеллаж с периодической литературой этих стран. Разведчик до конца оставался разведчиком...
За рюмкой коньяка мужчины делились новостями. Питер рассказал, что он по-прежнему работает, обучает новое поколение советских разведчиков, вот только трудно вести диалог - те смотрят на него как на икону, но ничего, ребята хорошие, подготовленные. И Лона при деле - обучает их особенностям сервировки стола, премудростям кулинарии и приема гостей, принятым за рубежом. Хвалил чеканку на татарские мотивы, привезенную в подарок друзьями, и обещал повесить на стену в своем кабинете. А еще Питер рассказал, что немало поездил по стране и везде, где бы его ни принимали, машинально оценивал прием с точки зрения конспирации по пунктам: "размещение", "проезд", "обслуживание". В Казани в графе "прием" стояла жирная пятерка. Мужчины посмеялись.
Еще долгие годы Гордановы и Коэны писали друг другу, посылали открытки, поздравления, перезванивались. А увиделись только пять лет спустя и при довольно странных обстоятельствах.
В рабочем кабинете теперь уже полковника Горданова раздался звонок. Он поднял трубку и услышал знакомый голос:
- Алберт (так, на английский манер, Коэн произносил имя Горданова. - Э.И.), это Питер. Мы с Лоной в Казани. Едем туристическим маршрутом по Волге. Но мы не хотим на экскурсию. Ведь город мы уже знаем. Можно просто попить с тобой кофе?
Разрешение было получено. А между тем служба наружного наблюдения плотно работала по тургруппе из Западной Европы, потому что непростая это была группа и состояла не только из туристов. Каково же было удивление асов "наружки", когда прямо к пирсу речного порта лихо подкатила черная "Волга", из нее вышел всем знакомый полковник Горданов, обнялся с подозрительными англичанами и быстро их куда-то увез. Ветераны КГБ республики до сих пор смеются, вспоминая этот случай.
Что делали в составе группы бывшие разведчики? Отдыхали? А может быть, работали? Ведь, как известно, "бывших" разведчиков не бывает. Как бы то ни было, на кухне у Гордановых, где обе семьи мирно пили кофе, этот вопрос не обсуждался - профессионалы оставались профессионалами. Им и без того было о чем поговорить - они как будто чувствовали, что больше не увидятся.
В 1992 году умерла Лона Коэн, в 1995 году - ее муж и соратник Питер. В Советском Союзе их звали просто - Лена и Петр. Они привыкли к этим именам и подписывались ими. Из писем к Гордановым видно, что Коэны до конца своих дней оставались сторонниками социализма. Это была идея, которой они служили всю свою жизнь и остались верны даже после распада СССР. Кто скажет, что они не имели на это права?
Судьба не баловала Коэнов. Долгие годы нелегального положения, тюрьма, неизвестность. Но она же дала им друг друга. А в конце жизни - и хорошего товарища в далекой от Лос-Аламоса и Лондона Казани.
Эдуард ИСМАГИЛОВ.