Встретил на улице очень пожилого коллегу - идет с палочкой, сигарета во рту, лицо задумчивое. Вдруг спрашивает:
- Ты не помнишь, кто был секретарем Московского горкома при Наровчатове?
На память я никогда не жаловался, но тут... Когда же секретарем московского отделения Союза писателей (так эта контора тогда называлась) был Сергей Наровчатов? Вроде где-то к концу семидесятых. А кто был тогда фактическим хозяином Москвы? А черт его знает!
Коллега подсказывает: звали его как будто Виктор Васильевич. Вот тут я вспомнил - Гришин его фамилия, именно Гришин. Хотя логичней было бы, чтобы его вспомнил коллега: он даже в парткомах каких-то состоял. А я и в партию даже в юные годы, когда искренне считал коммунизм светлым будущим всего человечества, не вступал по причине крайней моральной неблагонадежности: вступлю, а меня тут же и выгонят за нетоварищеское отношение к женщине - была тогда в ходу эта замечательная формулировка.
Но и мне, по идее, положено бы помнить. В те годы первые партийные секретари на подведомственных территориях командовали и партийными, и беспартийными, и даже советской властью, формально избираемой всенародно. Гришин, между прочим, возглавлял не какой-нибудь Житомирский горком, а столичный, был членом всемогущего Политбюро и даже едва не стал руководителем сверхдержавы - говорили, что, когда делили наследство усопшего Брежнева, ему не хватило всего одного голоса.
Впрочем, пожалуй, у меня есть извиняющие причины. А чем, собственно, мог запомниться этот безликий хозяин советской столицы? И вообще, кто из градоначальников Москвы оставил о себе в народе хоть какую-то память?
Ну, с дореволюционными городскими головами все ясно: их имена словно кислотой вытравливали из истории советские учебники - не имели права царские сатрапы творить добрые дела. Изредка упоминался некий великий князь с нетрадиционной сексуальной ориентацией, и то потому лишь, что его геройски ухлопал бомбист Каляев. А после революции? За все семьдесят лет советской власти, пожалуй, только двое вошли в устную историю города: Каганович тем, что построил метро, и Хрущев многочисленными панельными пятиэтажками, в честь него до сих пор именуемых хрущебами. Хотя на мой взгляд, Хрущев заслуживает доброго слова - именно он начал преобразовывать барачно-подвальный мегаполис, приучив сотни тысяч рядовых москвичей пусть к убогим, но все же отдельным квартирам.
А остальные городничие? Прошли, как серые тени, ничего не сделав для великого города.
Впрочем, разве это была проблема только Московского горкома? А в том же политбюро сидели разве личности? Кто они были, товарищи Сабуров, Первухин, Мухитдинов, Кириленко, Кириченко, Подгорный, Козлов, Суслов, Тихонов, Мазуров - кто там заседал еще? По какому праву они вершили судьбу страны? По праву таланта, ума, порядочности, личной смелости хотя бы? Даже симпатяга Брежнев, чуть ли не два десятилетия бывший главной куклой в этом балагане, - что мы помним о нем? Бабник (это ему, пожалуй, в плюс), брови да уникальная дикция, которая до сих пор кормит целую когорту эстрадных пародистов.
Когда большевики пусть коварством, пусть беспринципностью, но пришли к власти, во главе их стояли бесспорные личности: Ленин, Троцкий, Бухарин, Луначарский, Фрунзе, Чичерин, Томский, Сокольников. На их фоне даже Сталина называли самой яркой бездарностью партии. Как же получилось, что за каких-нибудь два поколения государственная верхушка так обезличилась? В силу каких законов в огромной стране бесперебойно заработал инкубатор посредственностей? Какой бульдозер срезал все, что хоть на вершок поднималось над серой поверхностью номенклатуры?
Любая диктатура бесплодна - ни в одной стране, ни в одну эпоху не было исключения из этого правила. Она проедает все, что накоплено до нее, при жизни одного поколения - дальше начинается болотная вонь распада. Каждый последующий чиновник бездарнее предыдущего: не зря говорили при совке, что любой начальник подбирает зама дурее себя.
Нынче у нас демократия. Надо удержать ее хотя бы ради того, чтобы при наших детях от России не несло болотом...
