В мае 2020 года он вместе с другими коллегами получил предложение пройти переобучение на врача инфекционного госпиталя, чтобы лечить ковидных больных.
- Айдар Тагирович, сложно было принимать решение работать в красной зоне?
- Нет. К тому времени уже было представление, с чем придется работать. Информации об этом вирусном заболевании было достаточно. Мне предложили поработать, я согласился - с полным пониманием того, что ждет в госпитале. Была возможность приобретения новой специальности, нового опыта, от которой не отказался. Врачи, которые с первых же дней начали работать в «ковидном» госпитале, были пионерами. Сейчас есть результаты исследований, способы лечения, проводятся различные разработки. Казанские врачи несколько раз выезжали в страны ближнего зарубежья, чтобы обмениваться опытом.
- Сколько времени понадобилось, чтобы понять, с какой инфекцией пришлось столкнуться?
- «Трогать» его начали уже в первые дни. Чтобы понять, что имеем дело с чем-то новым, до этого не встречаемым, понадобился примерно месяц. За это время мы обрели некое представление, как лечить, какие подходы применять, понимать, насколько серьезен и опасен вирус.
- Сколько времени в день вы бываете в красной зоне?
- Раньше мы работали посуточно. Сейчас у врачей 8-часовой рабочий день: 4 часа в «красной» зоне - проводим обходы больных, детальные обследования и так далее. Еще 4 часа работаем в чистой зоне - изучаем истории болезни, принимаем пациентов, которые поступают в приемное отделение с подозрением на ковид.
- Какая бытовая устроенность у медицинского персонала в инфекционном госпитале? Они все также самоизолированы от семей?
- Когда только начинали работать, то да, самоизоляция была строгая. Жили в общежитии, откуда выходили только на работу. Сейчас такой строгости нет. При желании можно жить дома, естественно, соблюдая все меры безопасности. Если честно, для нас вероятность заразиться инфекцией вне стен госпиталя больше. Например, при посещении магазина или в общественном транспорте.
- Вам приходится сталкиваться со смертью пациентов...
- Да. И это, наверно, самая тяжелая часть нашей работы. Увы, порой инфекция настолько стремительно захватывает организм человека, что мы не успеваем за этим ходом. Несмотря на то что используем все имеющиеся у нас ресурсы. Страшное чувство, когда не можешь остановить смерть.
- Как донести до диссидентов, отвергающих наличие ковида, эту истину?
- Если только им ее расскажут выжившие больные. Они на себе прочувствовали интенсивную, бурную силу этого вируса. Это их тело горело и знобило от высокой температуры, а легкие разрывало от сильнейшего сухого кашля. Это они мучительно страдали от нехватки воздуха. Ковид - это не ОРВИ и не грипп. Здесь не помогут чай с медом и малиной и таблетка аспирина. Здесь в лечение пускается самая тяжелая, гормональная, артиллерия. Ситуация усугубляется хроническими заболеваниями пациентов, которые под воздействием ковида обостряются. И когда больной, которого мы смогли отстоять, вырвать у вируса, начинает самостоятельно дышать - в тот момент нет для нас большей радости. Понимание того, что он стоял на пороге смерти, к больному приходит, когда его переводят из реанимации и он начинает выздоравливать. Вот эти люди могли бы объяснить диссидентам все, что знают о коронавирусной инфекции.
- Кто перенес эту болезнь, говорят, что она не сразу уходит. Так ли это?
- Да, какое-то время человек продолжает чувствовать слабость, у него остается одышка. Случаются и осложнения, но эта сторона ковида врачами пока изучается.
- Врачи инфекционного госпиталя тоже заражаются этим вирусом?
- Да, многие мои коллеги переболели, я в том числе. Очень маленький процент тех, кого пока коронавирус не затронул.