Можно, конечно, отщипнуть кусочек у сна, но я на такие подвиги не способен. В половине восьмого с полусонной дочкой уже в машине – везу ее в школу. По дороге повторяем с ней английский алфавит – учу, чтобы от зубов отскакивало.
Традиционный чмок на школьном крыльце, и вот мое сокровище, вскинув на плечи тяжеленный рюкзак, исчезает в дверном проеме. Как мне ее жаль – она еще такая крошка, а жизнь уже демонстрирует ей свои сложности.
Пока еду, настраиваюсь на трудовой ритм. В офисе однако не забываю про свою девочку – ее портретик давно уже имеет постоянное место на моем столе. С фотографии смотрят ее большущие глаза. Такие же как у меня. Она вообще очень похожа на меня – я называю ее в шутку клончиком. Надеюсь, что от моей бывшей супруги в ней ничего нет… Она сбежала от нас, когда дочурке было всего восемь месяцев. Где она сейчас, не знаю. Да и не хочу знать.
Поначалу мне помогала мама, потом, когда дочке исполнилось два года, - женщина, которую я в отличие от своей бывшей повел в загс.
Она была отличной хозяйкой, любовницей, женой. Но вот матерью моей дочери стать не смогла. Очень хотела своего ребенка, но у нас не было детей. Врачи лишь разводили руками – оба здоровые люди. Через пару лет она ушла от нас. Болезненнее всех, мне кажется, восприняла ее уход дочка. Мне пришлось долго уговаривать малышку и убеждать в том, что мама Лена нас любит и когда-нибудь к нам приедет.
С тех пор я поставил на своей личной жизни крест. Нам с дочкой вдвоем хорошо. Мама моя по-прежнему помогает, дай бог ей здоровья, она и компенсирует ей недостаток материнской любви.
Женщин же я рассматриваю сейчас только через призму того, может ли стать она матерью моему ребенку. Ни одна пока не подошла.
Традиционный чмок на школьном крыльце, и вот мое сокровище, вскинув на плечи тяжеленный рюкзак, исчезает в дверном проеме. Как мне ее жаль – она еще такая крошка, а жизнь уже демонстрирует ей свои сложности.
Пока еду, настраиваюсь на трудовой ритм. В офисе однако не забываю про свою девочку – ее портретик давно уже имеет постоянное место на моем столе. С фотографии смотрят ее большущие глаза. Такие же как у меня. Она вообще очень похожа на меня – я называю ее в шутку клончиком. Надеюсь, что от моей бывшей супруги в ней ничего нет… Она сбежала от нас, когда дочурке было всего восемь месяцев. Где она сейчас, не знаю. Да и не хочу знать.
Поначалу мне помогала мама, потом, когда дочке исполнилось два года, - женщина, которую я в отличие от своей бывшей повел в загс.
Она была отличной хозяйкой, любовницей, женой. Но вот матерью моей дочери стать не смогла. Очень хотела своего ребенка, но у нас не было детей. Врачи лишь разводили руками – оба здоровые люди. Через пару лет она ушла от нас. Болезненнее всех, мне кажется, восприняла ее уход дочка. Мне пришлось долго уговаривать малышку и убеждать в том, что мама Лена нас любит и когда-нибудь к нам приедет.
С тех пор я поставил на своей личной жизни крест. Нам с дочкой вдвоем хорошо. Мама моя по-прежнему помогает, дай бог ей здоровья, она и компенсирует ей недостаток материнской любви.
Женщин же я рассматриваю сейчас только через призму того, может ли стать она матерью моему ребенку. Ни одна пока не подошла.
