Изображение сгенерировано с помощью ИИ
- Нет, мам, это даже не обсуждается, - Вика теряла всяческое терпение. - Тебя вообще жизнь ничему не учит?
Перед ней сидела нестарая еще женщина, от былой красоты которой не осталось и следа. Только яркие глубокие глаза напоминали о былом обаянии.
- Викуль, ты не понимаешь, - вздохнула в ответ Света. - Ему нельзя нервничать, а он очень переживает из-за этого!
- И правильно делает, была бы моя воля - он бы давно на улице жил!
Вика, мягко говоря, испытывала противоречивые чувства к своему папе. В детстве она души в нем не чаяла. Артем всегда был очень обаятельным мужчиной, производившим неизгладимое впечатление на окружающих. И профессия у него была под стать - художник. Это вам не токарь на заводе или инженер. Творческая интеллигенция.
Впрочем, как оказалось, обаянию Артема были подвержены не только его жена и дочка. Артем вполне серьезно считал себя непризнанным гением, который вынужденно занимается рисованием афиш для кинотеатров. А ему хотелось красивой жизни, походов в ресторан, общения с богемой.
Тогда-то у него открылся новый талант - ухаживать за дамами бальзаковского возраста. Обычно все начиналось с обаятельной улыбки и предложения нарисовать портрет а-ля натурель. И вот уже Артем пользуется благами состоятельной пассии.
Света знала о похождениях мужа. Да и Артем очень скоро перестал стесняться супруги. Если вначале он мог просто не прийти ночевать домой, то со временем стал пропадать на несколько дней, а то и недель. И пока мужчина развлекался на черноморских курортах, жена оставалась дома с дочкой.
Надо сказать, что Вика об этом даже не подозревала. Мама объясняла ей, что отец - занятой человек, ему часто приходится ездить в командировки.
Правда вскрылась уже после развала СССР. Артем лишился последних заработков. За афиши платили копейки, горе-художник попробовал было себя в рекламе, но безуспешно. Тогда он решил, что должен обеспечить себе спокойную жизнь, а значит, ему нужно выгодно жениться.
Артем плакал, когда уходил. Он извинялся перед дочкой, обещал, что всегда будет присутствовать в ее жизни. Вика жалела папу, гладила его по голове, успокаивая.
Впрочем, жалость эта довольно скоро прошла. Взрослевшая Вика быстро поняла, что отец бросил маму в очень непростой ситуации. И помощи от него никакой не исходило.
Потому она совершенно не обрадовалась, когда однажды обнаружила папу дома.
- Вот, из больницы забрала, - извиняющимся тоном сказала Света, пряча глаза.
Оказалось, что в новом браке Артем не был счастлив. От скуки и безделья он запил, причем крепко. Новая жена довольно долго это терпела, но однажды Артем допился до чертиков и оказался в психоневрологическом диспансере. Забирала оттуда его уже Света, которая, несмотря ни на что, была рада вернуть мужа.
Артем же быстро освоился на старом месте и продолжил пить. От прежнего обаяния не осталось и следа, теперь это был заметно постаревший неряшливый мужчина с потухшими глазами.
Вике на тот момент уже было 16 лет. Она не выносила общества отца и убеждала мать гнать его в шею. Но Света только грустно улыбалась.
- Он без нас пропадет совсем, - говорила она.
Но девушка не разделяла ее беспокойства. И поспешила быстрее покинуть родительский дом. С тех пор она отучилась, вышла замуж и развелась, родила сына и построила вполне успешную карьеру.
А мама продолжала носиться с любимым мужем. Артем стал меньше пить, хотя так и не обзавелся нормальной работой. Впрочем, это не мешало ему время от времени устраивать небольшие запои. А потом долго шантажировать жену возможностью их повторения.
На этот раз он стал пилить Свету с требованием переписать на него квартиру. Когда жилье приватизировали, в нем были выделены две доли: для мамы и дочери.
- Вот случится что с тобой, Вика меня на улицу выгонит, - убеждал Артем жену.
И она была готова пойти на уступки. Только Вика с этим была не согласна. Но, подумав, придумала новое решение.
В назначенный день она пришла к родителям в компании нотариуса и подписала документы. Только подслеповатый уже Артем не заметил, что документ ненастоящий. Как, впрочем, и нотариус, который был просто знакомым Вики.
Девушка решила, что этот маскарад успокоит отца, но оказалось, что тот строил далеко идущие планы. Всего через несколько недель Света обнаружила в квартире пожилую женщину.
- Это Тамарка, со мной теперь будет жить, - безапелляционно заявил Артем. - Ее квартиру сдавать будем, пенсия у нее большая. Заживем!
- А как же я? - Света совершенно растерялась.
- Можешь к дочери идти!
Семейная идиллия новой ячейки общества продлилась недолго. Весь вечер Вика успокаивала мать, а на следующий день явилась к отцу, где популярно объяснила, что в этой квартире он не владеет ничем, кроме собственного нижнего белья. Новая пассия Артема сообразила, что ловить здесь нечего, потому моментально ретировалась. А вот папашка сдаваться не спешил.
- Не тебе решать, жить мне здесь или нет, - резко заявил он.
Каково же было удивление Вики, когда она поняла, что мама простила отца.
- Что он еще должен сделать, чтобы ты его выгнала? - возмущалась дочка.
- Не знаю даже, люблю я его, - вздыхала Света. - Что поделать, если он дурак такой? Вот ты была бы потерпеливей, глядишь, еще замужем была бы.
- Ой не знаю, мам, не понимаю я тебя, - качала головой Вика.
С того случая она старалась не заходить домой к родителям, а с мамой встречалась на нейтральной территории. Она надеялась больше никогда в жизни не видеть отца, но жизнь распорядилась иначе.
Вика разгребала очередной завал на работе, когда внезапно почувствовала себя плохо. Она хотела отказаться от госпитализации, но ее все равно доставили в больницу, где сообщили чудовищную новость: отказ почек.
Девушка продолжила обследоваться и проходить диализ. Но помочь могла только пересадка. А у кого взять почку? У сына, едва закончившего школу? Или у матери-инвалида? Немыслимо.
Тем удивительнее было увидеть входившего в палату отца.
- Я никогда не был для тебя хорошим папой, - проговорил Артем. - Хоть теперь пригожусь.
- Мать заставила? - не сдержалась Вика.
- Да, сказала, что знать меня не захочет, если родному ребенку не помогу, - развел руками пожилой мужчина.
Вика тяжело вздохнула. А впрочем, чему удивляться?
- Это все равно достойный поступок, папа.