Спор о том, какую роль сыграл Девятаев в ликвидации главного объекта гитлеровского «оружия возмездия», не утихает до сих пор. Шел об этом разговор и 8 февраля в Музее-мемориале Великой Отечественной войны в Казанском кремле.
Автор этих строк напомнил собравшимся любителям истории о том, что Михаил Девятаев попал в плен после того, как сбил девятый немецкий самолет и на ленд-лизовской «Аэрокобре» был пятый раз сбит в бою.
На допросе следователь 6-й авиационной армии люфтваффе сделал вывод: «Летчик-истребитель 237-го авиаполка. Имеет около 100 боевых вылетов. Сбил 5 самолетов. Награжден орденом Красного Знамени. Сообщает, что самолеты второй эскадрильи имеют по две 37-мм пушки, по 40 снарядов к каждой. Без РС, но по 200 кг бомбогруза. Заключенный разговаривает с трудом. Его информация достоверна».
Судя по фото на карте пленного, где Девятаев весьма улыбчив, он пытался сыграть роль недалекого простачка. Даже свою довоенную профессию при регистрации в лагере он назвал символично: «студент».
Поначалу такого пленного передали в разведотдел абвера. Оттуда - в Польшу, в Лодзинский лагерь. Воспользовавшись первоначальным «доверием» фашистов, студент-весельчак с группой пленных летчиков 13 августа 1944 года попытался бежать. Такого фашисты уже не прощали. Пойманные беглецы приговорены к казни и отправлены в лагерь Заксенхаузен. Судя по спискам фабрики смерти, летчик Девятаев казнен. Но...
В своей книге «Побег из ада», переизданной в 2000 году, герой поведал о тех, кто дал ему вторую жизнь. Узнав, что он летчик и пытался бежать, «вятич-регистратор» и «украинец с черными глазами в фартуке парикмахера» передали ему бирку умершего узника: «Теперь ты учитель из-под Киева Степан Никитенко».
Долгое время никто из биографов Девятаева не обращал внимания на фотографии 50 - 60-х годов, на которых Михаил Петрович вместе с писателем Гарифом Ахуновым сидят рядом с Андреем Дмитриевичем Рыбальченко.
Вспомнился один из рассказов летчика-героя об этом человеке:
«Это было в 1957 году на встрече бывших узников Заксенхаузена в Москве. Я еще не успел привыкнуть к высокой награде. Вижу во втором ряду знакомое лицо. Я на всю жизнь запомнил эти черты. Это был Андрей Рыбальченко, смертник-политрук. Он тоже узнал меня и заметно разволновался. Едва дождавшись перерыва, бросились друг к другу. Обнялись, у обоих слезы.
- Значит, все же улетел! - с улыбкой сказал Андрей. - А говорил: «Не сумею»…
За пять дней в московской гостинице мы успели вспомнить и о страшной жизни в лагере, и о тех, кто был рядом. И прежде всего, конечно, о полковнике Николае Степановиче Бушманове. В 1958 и 1961 годах я дважды побывал в Майкопе в гостях у Андрея Дмитриевича Рыбальченко».
Так что же это за узник Заксенхаузена, который задолго до побега Девятаева был уверен, что летчик улетит с ракетной немецкой базы?
Судьба этого человека загадочна и противоречива. Судя по документам Центрального архива МО РФ, уроженец Краснодарского края, мобилизованный на фронт из Сталинграда редактор газеты 1-й воздушно-десантной бригады Андрей Дмитриевич Рыбальченко в августе 1941 года «пропал без вести». В 1953 году состоял на учете офицеров запаса в Котласском военкомате Архангельской области.
Известно, что, попав в плен в 1941 году, Рыбальченко был библиотекарем в Русской освободительной армии - так называемой Власовской. В 1943 году оказался в подпольной группе «Берлинский комитет ВКП(б)» под руководством полковника ГРУ Николая Бушманова.
Девятаев в своей книге «Побег из ада» свидетельствует:
«Я подружился с двумя смертниками: полковником Николаем Степановичем Бушмановым и политруком Андреем Дмитриевичем Рыбальченко... Они организовывали массы заключенных на активную борьбу с врагом в условиях концлагеря... Еще в 1942 году в одном из лагерей военнопленных под Берлином они создали подпольную организацию, которая срывала многие мероприятия немцев, направленные против нашей Родины.
С 1943 года Бушманов и Рыбальченко вели активную работу в берлинском подполье, выпуская и распространяя листовки, призывающие военнопленных и увезенных на работу в Германию иностранных рабочих к активному сопротивлению и саботажу на военных предприятиях... Через иностранных коммунистов Бушманов и Рыбальченко организовали материальную помощь выбившимся из сил советским патриотам и иностранным антифашистам...»
Именно после знакомства с этими людьми Девятаев не просто стал учителем Никитенко, а сравнительно быстро оказался на базе Пенемюнде. Не стихийное везение и не архангел Михаил (по новомодной версии), а возможности разветвленной сети подпольного «Берлинского комитета», созданного профессионалами из Главного разведуправления СССР и, конечно, собственная житейская мудрость и мужество позволили пленному летчику совершить невероятное. Сначала попасть в команду маскировки ракетных установок и шагами измерить расстояние до побережья. Устроиться в «бомбокоманду», которая откапывала и извлекала неразорвавшиеся фугасы, чтобы подобраться к разбитым немецким самолетам и изучить пульт управления Хе-111. Чудом захватить с товарищами самолет Штейнгофа - единственный на Пенемюнде пульт управления ракетами Фау-2 - и оторваться от десятка преследовавших немецких истребителей. А главное - несмотря на недоверие Смерша, передать куда следует точные координаты вражеских ракетных установок и способствовать их весьма своевременному уничтожению.
Вот откуда взялась уверенность Андрея Рыбальченко в успехе Михаила Девятаева. Он сам участвовал в реализации этой грандиозной операции. Его непосредственным командиром был полковник Николай Степанович Бушманов. Когда же последний был в 1941 году заведующим кафедрой в академии им. Фрунзе и готовил разведчиков ГРУ, руководил этой организацией Генштаба СССР уроженец Казани генерал-майор Алексей Павлович Панфилов.
Но это уже совсем другая история…
Михаил Девятаев, доставив стратегически важные разведданные на Родину, с февраля по сентябрь 1945 года был помещен в лагерь советских спецслужб в Польше. Он с юмором вспоминал: «Пришел генерал, видимо, из Смерша, и спрашивает: «Вы какую кончали школу у немцев? Кто и где вас готовил? Какое у вас задание? Не может истребитель сразу пересесть на бомбардировщик. Тем более на немецкий!»
Что я мог ответить? Не рассказывать же про Рыбальченко и Бушманова. «Знаешь, - говорю, - зря тебе кто-то генерала дал». Тот обиделся...
Судя по всему, большинство подобных особистов и военных историков до сих пор не знают, а главное, не хотят знать о колоссальной работе советских разведчиков и подпольщиков в глубоком тылу врага. Пример тому - сегодняшнее упорное нежелание на официальном уровне признать заслуги Героя Советского Союза Михаила Петровича Девятаева в полном их объеме, по достоинству оценить всемирное значение результатов того легендарного побега.
Может, хотя бы к 100-летию Михаила Петровича Девятаева, которое будет отмечаться 8 июля 2017 года, что-то изменится?