Посадку на рейс Казань - Прага задерживали. У стойки регистратора нетерпеливо переминалась с ноги на ногу длинная нервная очередь. Стоящие в ней пассажиры, не зная, куда себя деть от затянувшегося ожидания, принялись разглядывать друг друга и сразу обратили внимание на необычный наряд одной стройной рыжеволосой особы, стоявшей почему-то ко всем спиной.
Если практически все вылетающие были одеты в темные куртки и пальто, то ее куртка бросалась в глаза своим ярко-желтым, солнечным цветом, под стать были и брюки, нежно-салатовые. Однако когда женщина с роскошной пышной шевелюрой повернулась, скучающие пассажиры, словно по команде, вздрогнули и отвели глаза, в которых мелькнул ужас. Видеть столь чудовищно уродливое женское лицо никому из них не доводилось…
Первая мысль, которая пришла мне в голову: несчастная пострадала от химического ожога, раз вся кожа на лице сморщенная и в глубоких рубцах. Возможно, она работала на химическом производстве, где произошел несчастный случай. Может быть, кто-то плеснул ей в лицо соляной кислотой. Но что-то не так было и с челюстью, глаза слишком широко поставлены. «Квазимодо в женском варианте», - пробормотал мой муж.
Казалось бы, обладатель такого лица должен безвылазно сидеть дома и никому на глаза не показываться. Но эта прекрасно сложенная, стильно и ярко одетая женщина летела вместе с нами в составе туристической группы в Прагу и вела себя достаточно непринужденно, не считая того, что старалась ни с кем не встречаться глазами. Когда подошла очередь незнакомки и она оказалась у стойки, пассажиры оторопело встречали и провожали ее ошеломленными взглядами. Но странная туристка спокойно проследовала в самолет, заняла свое место и уткнулась в окно.
«Неужели мы окажемся с ней в одной группе?» - произнес вслух мой вопрос муж. И как в воду глядел. Соня - так звали женщину с обожженным лицом (это определение дали ей наши туристы) - оказалась среди двадцати казанцев, которых поселили в одном отеле. Но если другие одинокие путешественники охотно соглашались на подселение соседа в свой номер, то Соня твердо и с достоинством заявила, что предпочитает жить только в одноместных, за что согласна доплатить.
Утром за завтраком мы оказались с ней за одним столиком и поймали себя на мысли, что очень хочется пересесть. Однако вскоре с удивлением отметили, что при ближайшем рассмотрении лицо Сони не внушает того суеверного ужаса, какой мы испытали в самый первый момент. Во-первых, природа наделила Соню легкой, уравновешенной аурой. Во-вторых, ее неправильные голубые глаза, как у княжны Марьи из «Войны и мира» Льва Толстого, излучали спокойную доброту и всепрощение. Приветливо поздоровавшись, она никогда не начинала разговор первой, но если к ней обращались, то спокойно и с достоинством поддерживала беседу.
Вскоре группа узнала, что Соня - художник-оформитель в одной из коммерческих фирм. Ей 49 лет, она окончила художественно-полиграфический институт. Любимое занятие - писать пейзажи и путешествовать, правда, при условии, что продалась ее очередная картина. На экскурсиях она неизменно держалась на некотором расстоянии от остальных и, в отличие от других туристов, до конца тура так и ни с кем не подружилась.
Когда однажды она вдруг не пришла на ужин, все принялись дружно и с сочувствием обсуждать: «Где Соня? Не заблудилась ли одна в многомиллионном незнакомом и густонаселенном городе?» Так и оказалось. Соня вернулась в отель глубоко за полночь, а утром рассказала, что, видимо, повернула не на ту улицу и заплутала в центре Праги среди старинных узких улиц.
- Я пыталась спросить дорогу у прохожих, но все от меня шарахались, - горько, но вместе с тем спокойно рассказывала она. - И только одна русская туристка взяла меня за руку и отвела к ближайшей станции метро. Удивительно отзывчивая женщина!
К концу тура мы все так привыкли к Соне, что уже не замечали ее особенности, общаясь с ней на равных. Как и все, она накупила много сувениров, местных сладостей и фирменного вина. В обратном рейсе Соня оказалась рядом со мной.
- Извините, но мое место рядом с вами, - дипломатично произнесла она, быстро села в кресло и привычно отвернула голову в сторону.
Тонкий аромат ее туалетной воды вызвал у меня вопрос о названии этого парфюма. Завязалась беседа. А когда я не удержалась и спросила, кому она везет подарки, Соня показала в телефоне фото представительного мужчины лет пятидесяти, державшего на поводке двух светлых пуделей.
- Это мой Георгий, - гордо произнесла соседка. - Он, как и я, фанатично любит собак. Мы познакомились три года назад на собачьей выставке. Вернее, мой пудель Абрикос, которого мама подарила мне на счастье на день рождения, нас познакомил. Надеюсь, на всю жизнь…
Затем мне доверили историю жизни особенного человека.
- Родители познакомились после войны в институте. Они учились на одном факультете. Папа был намного старше мамы, он стал профессором-физиком, а мама всю жизнь преподавала в школе. Брат старше меня на 24 года, он был известным московским актером. Умер несколько лет тому назад от рака…
Я появилась на свет, когда маме было уже далеко за сорок, а папе под шестьдесят. Они очень хотели иметь дочку… Но не зря врачи говорят, что рожать женщине нужно до тридцати лет, дальше рискованно.
- Нет, это не ожог, - опередила Соня мой вопрос, - это следы от многочисленных операций по исправлению врожденных дефектов челюсти. К сожалению, почти все они оказались безуспешными. Думаю, родители не раз корили себя за то, что решили родить ребенка в таком возрасте. Я обучалась на дому, в вуз поступила на заочку.
Папа умер первым, едва я окончила школу. Мама же всегда говорила, чтобы я не беспокоилась о своем будущем, мол, за мной присмотрит брат. Но он ушел раньше нее, и мама не смогла пережить такой потери… Через год после смерти брата я осталась одна с пуделем в огромной родительской квартире. Если бы не любимая работа, не Абрикос и не встреча с Георгием, инвалидом по зрению, не знаю, где бы я сейчас была…
Едва самолет приземлился, у Сони зазвонил телефон.
- Да, дорогой, мы прилетели, - нежно сообщила она. - Абрикос тоже приехал встречать меня? Поцелуй его в кожаный нос. Сейчас буду!