Сейчас Асия - солистка Московской государственной академической филармонии, живет в Америке. На минувшей неделе гостья из Майами выступила на сцене БКЗ в рамках традиционного цикла «Steinway-вечера». Представляем гостьюАсия Корепанова родилась в Ижевске. Училась в ССМШ при Казанской государственной консерватории, потом продолжила образование в Москве. В 12 лет стала лауреатом премии Президента России Бориса Ельцина «За творческие достижения». В 2009 году стала лучшей выпускницей фортепианного факультета Санкт-Петербургской консерватории им. Н.А.Римского-Корсакова, является лауреатом независимой премии поощрения высших достижений в области искусства и литературы «Триумф».Помимо музыки Асия занимается графикой и пишет стихи. В 1994 и 1998 годах были выпущены сборники ее стихотворений с собственными графическими иллюстрациями. Издан художественный альбом с графическими картинами Асии и двенадцатью стихотворениями-комментариями.
- Асия, вы участвовали в открытии концертного зала. На вечере была политическая и творческая элита России. Ощущения от такого ответственного выступления помните?
- Было большое волнение. Концерт казался мне событием планетарного масштаба. С тех пор я довольно часто играю здесь. И это всегда интересно, волнительно. Чувствую, что это родное и очень важное место для меня.- Зрители, которые приходят на концерты классической музыки в США, Европе, отличаются от российских?
- В каждой аудитории есть люди, которые пришли просто за компанию. Многие приходят на имя исполнителя, потому что это модно, престижно. А есть и те, кто по-настоящему разбирается в музыке. Но российская публика более критична. Она настороженно ждет: «Ну, давай, посмотрим, как ты нам сыграешь...» Эту публику надо завоевывать. А там встречают более открыто, с искренним интересом. И уже по ходу концерта решают, нравится им или нет.- Интересно, как в таком плотном графике вам удается выкраивать время для поэзии и рисования.
- На первом плане у меня, естественно, музыка. Если музыка - это эмоции, то стихи, графика - огромная работа головы. Я воспринимаю стихи как жесткий конструктор. Ты отвечаешь за каждое слово, за гармонию, за музыку этих слов. Поэтому стихи и рисование в какой-то степени помогают контролировать эмоции.- А музыку пишете?
- Да, правда, не очень часто.- Не страшно представлять свои сочинения большой зрительской аудитории?
- Немного страшно. Например, волнуюсь, как казанцы воспримут мои транскрипции - переложение для фортепиано произведений, которые были написаны не для фортепиано. В Казани прозвучит соната для виолончели соль минор, опус 19 Сергея Рахманинова. Это первое исполнение в России. Партию виолончели я вплела в партию фортепиано. Это технически сложно. Сложнее, чем оригинал.- В вашей жизни был уникальный случай, когда Владимир Спиваков предложил вам заменить его пианиста, который должен был играть второй концерт Прокофьева. До выступления было всего три дня, и вы сделали практически невозможное - выучили концерт...
- Эти три дня я запомню навсегда! Второй концерт Прокофьева я слышала, но никогда не играла. Для меня предложение Владимира Спивакова было неожиданным. И было всего два варианта. Либо ты говоришь «да», занимаешься по 38 часов в сутки, делаешь это и умираешь на месте. Либо ты пугаешься, поджимаешь хвост, говоришь «нет», но при этом никогда не узнаешь, на что ты способен в экстремальной ситуации. Я сказала: «Да!» В панике выучила концерт за три дня. Сыграла его. Пришла домой абсолютно без сил. Прямо в пальто рухнула на кровать и проспала 18 часов.Этот опыт дал мне понимание, что я все могу. К сожалению, многие боятся даже попробовать. Но надо рисковать, пробовать, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях.Фото из архива А.Корепановой
- Асия, вы участвовали в открытии концертного зала. На вечере была политическая и творческая элита России. Ощущения от такого ответственного выступления помните?
- Было большое волнение. Концерт казался мне событием планетарного масштаба. С тех пор я довольно часто играю здесь. И это всегда интересно, волнительно. Чувствую, что это родное и очень важное место для меня.- Зрители, которые приходят на концерты классической музыки в США, Европе, отличаются от российских?
- В каждой аудитории есть люди, которые пришли просто за компанию. Многие приходят на имя исполнителя, потому что это модно, престижно. А есть и те, кто по-настоящему разбирается в музыке. Но российская публика более критична. Она настороженно ждет: «Ну, давай, посмотрим, как ты нам сыграешь...» Эту публику надо завоевывать. А там встречают более открыто, с искренним интересом. И уже по ходу концерта решают, нравится им или нет.- Интересно, как в таком плотном графике вам удается выкраивать время для поэзии и рисования.
- На первом плане у меня, естественно, музыка. Если музыка - это эмоции, то стихи, графика - огромная работа головы. Я воспринимаю стихи как жесткий конструктор. Ты отвечаешь за каждое слово, за гармонию, за музыку этих слов. Поэтому стихи и рисование в какой-то степени помогают контролировать эмоции.- А музыку пишете?
- Да, правда, не очень часто.- Не страшно представлять свои сочинения большой зрительской аудитории?
- Немного страшно. Например, волнуюсь, как казанцы воспримут мои транскрипции - переложение для фортепиано произведений, которые были написаны не для фортепиано. В Казани прозвучит соната для виолончели соль минор, опус 19 Сергея Рахманинова. Это первое исполнение в России. Партию виолончели я вплела в партию фортепиано. Это технически сложно. Сложнее, чем оригинал.- В вашей жизни был уникальный случай, когда Владимир Спиваков предложил вам заменить его пианиста, который должен был играть второй концерт Прокофьева. До выступления было всего три дня, и вы сделали практически невозможное - выучили концерт...
- Эти три дня я запомню навсегда! Второй концерт Прокофьева я слышала, но никогда не играла. Для меня предложение Владимира Спивакова было неожиданным. И было всего два варианта. Либо ты говоришь «да», занимаешься по 38 часов в сутки, делаешь это и умираешь на месте. Либо ты пугаешься, поджимаешь хвост, говоришь «нет», но при этом никогда не узнаешь, на что ты способен в экстремальной ситуации. Я сказала: «Да!» В панике выучила концерт за три дня. Сыграла его. Пришла домой абсолютно без сил. Прямо в пальто рухнула на кровать и проспала 18 часов.Этот опыт дал мне понимание, что я все могу. К сожалению, многие боятся даже попробовать. Но надо рисковать, пробовать, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях.Фото из архива А.Корепановой
