Круговорот событий, каленое лето, мать с растрепанной прической, соседки лясы точили, в каком-то дворе надрывно завывала старая псина, сосед в рубахе кровавого цвета шел, помрачневший. Я брела, словно потеряв себя, кто-то взял меня за руку. Соседи жалели взглядом. Все было кончено, и мне одиноко. Я стала сиротой, сама еще не понимая, что это такое.
Ничего не имело значения - лес голосов и голов, какие-то шепоты. Словно в бреду, я не понимала, что это поминки. Ставили блюда, садились за стол. Вилки на стол не положили - так положено, чтоб «не колоть мертвому очи». А кто мертв? Не понимаю. Все как во сне: августовский вечер, вычертив тени от старых яблонь, вдруг просиял на стенах угасающим светом заката. Казалось, отец мой прощался где-то за тучей, став сверкающим облаком, улыбнулся мне лучисто. И снова хотелось зимы, чтобы намело много снега, чтобы снова забыться, чтобы прошлое стало вдруг снегом.
Я снова вижу себя маленькой девочкой. «Леночка, вставай, пойдем в детский сад. Там ждут веселые дети», - говорил мне еще молодой и счастливый папа. Спустя годы я почему-то всегда представляю его таким, будто время внезапно остановило свою карусель. Я вижу, чувствую себя пятилетним ребенком, даже спустя много лет. Смотрю в окно - там, как в замедленном фильме, двигаются манекены, не люди. Мне до сих пор одиноко в этом мире. Бывают потери, которые невосполнимы. В далеком детстве папа вел со мной беседы, мы вместе смеялись, он учил меня читать по слогам, и я почти все вывески в городе знала наизусть. А кто сейчас сможет меня понять? Лишь вечный Отец над Вселенной. К нему я с молитвой: «Утешь меня, Отче!»