В Литературном музее Габдуллы Тукая прошла выставка «Тукай — модно!», на которой молодые художники получили возможность представить работы, посвященные жизни и творчеству Тукая. Выставка приурочена к 135-летнему юбилею со дня рождения великого татарского поэта, 35-летию открытия Литературного музея Тукая, году родных языков и народного единства РТ.
Тут же прошла лекция «Врач Клячкин в судьбе Тукая», ее прочитала доцент кафедры реабилитации и спортивной медицины Казанской медицинской академии Марина Подольская. На лекции были показаны уникальные архивные снимки.
Начало болезни
В 4 года Тукай осиротел. С самого детства он страдал от холода и голода, и именно тогда заразился туберкулезом глаза, который впоследствии перейдет в легкие. Габдулла кочевал из одной приемной семью в другую, никто не хотел его принимать. Тукай считался «лишним ртом», а когда хворал — все с нетерпением ждали его смерти. Но, несмотря на полное отсутствие заботы и любви, будущий поэт смог выжить.
Устроившись в городе, Тукай снял самую дешёвую комнату в номерах гостиницы «Булгар», сырую и холодную, «на одной из вонючих улиц Казани», а точнее на углу Московской и Евангелистовской. Поэт жил в страшной нужде и безденежье, он практически ничего не получал от книгоиздателей, наживавшихся на тиражах его книг.
Тукай знал свой диагноз, ему становилось хуже, даже доходило до кровавого кашля, однако поэт не ходил к врачам, так как «не верил медицине» и вообще «решил жить так же один-одинёшенек, никуда не ходить, никого не принимать, кушать и спать, читать и писать, болеть и не стонать».
21 января 1912 года в журнале «Ялт-Ёлт» Тукай писал о себе: «… То ли из-за чрезмерного фанатизма, то ли по какой-то другой причине я с детства не верил в медицину…»
Курение
«К сожалению, Габдулла много курил, а иногда и пил. Из-за курения лицо молодого поэта на фотографиях уже было больным и слабым», — отметила лектор.
По сведениям Подольской, в конце 1911 года сестра Габдуллы, Рабига Амирова, поехала к брату. «Он даже на санках не умел стоять. У него не было ни денег, ни вещей. Он даже не мог встать около недели. Он был в плохом настроении и ни о чем не говорил», — вспоминала сестра поэта.
Фатих Амирхан говорил: «Не только мы, но и он сам понимал, что каждой части его жизни сопутствует кашель. Но он не любил об этом говорить. В последнее время он считает одиночество более удобным».
Госпитализация
К врачам поэт обратился только тогда, когда был в полном отчаянии, не имея возможности позаботиться о себе. Тукай пришел к известному врачу Григорию Клячкину. Доктор в своём кабинете встретил Тукая, лично его осмотрел, а затем решил принять в стационар.
«В больнице было только одно свободное место из пяти. Мог ли Клячкин поместить в общую палату почти мертвого парня, уже достигшего последней стадии чахотки и кашляющего кровью? Конечно, нет! И он поместил Тукая в отдельную, большую комнату с односпальной кроватью», — рассказывает Подольская.
Клячкин нарушил устав своей лечебницы, запрещавший принимать заразных больных. Клиника находилась под постоянным наблюдением губернского правления, куда направлялись срочные ведомости и сведения о больных стационара. Клячкин был обязан хранить у себя в сейфе все документы и паспорта больных. Тем не менее, он скрыл госпитализацию Тукая от властей.
«У Тукая диагностировали сердечную, легочную недостаточность и слепоту на левый глаз. Врачи вынесли вердикт о том, что Тукай проживёт не больше месяца. При поступлении в больницу Тукай весил всего 38 кг», — поделилась со слушателями Марина Подольская.
В отличие от гостиничных номеров, в палате были созданы все условия. За ним ухаживали санитары, он получал трехразовое питание, в палате было тепло и светло. Для консультаций Клячкин пригласил своих друзей-врачей — Романа Лурию, который согласился стать лечащим врачом, и Абрама Элинсона, занимающегося глазами Тукая.
По словам Клячкина, после госпитализации состояние Тукая начало улучшаться.
Последнее творчество
Клячкин фактически подарил поэту последний в его жизни месяц плодотворной работы. К нему приходили друзья и почитатели. Он много трудился, отсылал стихи, статьи и фельетоны в различные газеты и журналы, регулярно читал татарскую и русскую периодику, а также подготавливал к печати большой сборник своих избранных произведений.
«26 февраля по совету уважаемых врачей меня положили в Клячкинскую больницу. Поэтому делегирую обязанности секретаря журнала „Ялт-Ёлт“ другим. Я беру на себя ответственность за статьи, публикуемые в журнале», — написал Тукай.
О состоянии здоровья Тукая регулярно сообщалось в татарской прессе. Его рукописи всегда лежали на его прикроватной тумбочке.
14 марта в газете «Кояш» была опубликована статья «Первое дело по пробуждении», которую поэт написал в больничной койке. Это своего рода поэтическое завещание Тукая, собственная литературно-критическая оценка творчества.
«Я и сам, всё более приближаясь к своему пожеланию „Заболеть хотя бы, что ли!“, всё ждал времени, чтобы как-то вычистить мою духовную комнату, и надеялся, что Аллах даст мне путь. Вот Аллах открыл мне путь, я освободился, чтобы прибрать мою „комнату“. Уже и чисто подмёл. Эй, тюркское дитя в любом уголке земли! Учёный, философ, падишах или нищий! Теперь я не стыжусь впустить тебя в мою комнату, кто бы ты ни был; я могу сам, нахваливая свою книгу стихотворений, подарить её тебе».
47-летний Клячкин, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, проводил целые вечера у постели Тукая в беседах о литературе, делился с ним книгами из личной библиотеки.
28 марта, за четыре дня до смерти, Тукай написал свои последние стихи: «Слова Толстого», «На досуге» и «Школа». Через два дня он и вовсе уже не мог больше писать.
Обрезанные фотографии
31 марта к Тукаю зашёл Лурия, который утешил его словами о выздоровлении, но в личной беседе с друзьями поэта сказал, что тому осталось всего лишь несколько дней жизни. Сердечная недостаточность нарастала, и 31 марта Тукай посмотрел на Лурию и сказал, что наступает агония. По словам Подольской, утром, на вопрос о самочувствии, Тукай кратко ответил: «Смерть».
В тот же день друзья Тукая — Габдулла Кариев, Шигаб Ахмаров, Фатых Сайфи-Казанлы — пригласили фотографа Якобсона, который с разрешения поэта запечатлел его облик. Именно в Клячкинской больнице, за день до смерти Тукая, были сделаны последние его фотографии.
К сожалению, только ученикам Тукая известно, что вторая фотография Якобсона была обрезана. «Они „отрезали“ друзей и оставили одного Габдуллу. Обрезанный вариант фотографии разошелся. Различные предприниматели и газеты смогли заработать на продаже фотографий. Где были эти миллионеры, когда Тукай умирал от голода?» — говорит Марина Подольская.
Прощание
На следующий день, 2 апреля, Тукай скончался. После смерти Тукая была сделана маска его лица. Тело было положено в табут, украшенный венками и лентами стихов. Затем траурная процессия двинулась пешком со двора Клячкинской больницы. Тукай был похоронен на Старотатарском кладбище. Прощание превратилось в стихийную демонстрацию, в которой прошло порядка десяти тысяч человек. Газеты сообщили о его смерти. Книжные магазины и издательства не работали в этот день.
Спустя многие годы Клячкин неоднократно вспоминал своё участие в лечении и прощании с Тукаем, называл его человеком интеллигентным и начитанным, а высказывался о встрече с Тукаем как о самом значительном событии всей своей жизни. Он постоянно подчёркивал, что именно гуманизм образом жизни как врача, так и человека вообще.
«К несчастью, жизнь его после пережитых невзгод и преследований скоро угасла. В один весенний день друзья провожали его на место вечного успокоения. Татарский народ потерял в безвременно умершем выдающегося писателя и человека высоких душевных качеств. Его светлый облик до сих пор не померк в моей памяти», — подчеркивал Клячкин.
