…Лето 1943 года. С тяжелыми боями 18 июля мы форсировали реку Миус. Противник с большими потерями предпринимал отчаянные контратаки. Редели и наши ряды. Немало моих товарищей полегло при форсировании этой реки, однако инициатива была в наших руках. Мы продвигались вперед, шаг за шагом, освобождая родную землю. В одном из сражений был тяжело ранен боец Ильин. Он истекал кровью и просил пить. Я пошел добывать ему воду, прихватив по пути немецкий котелок. Воды принес, но оказать помощь раненому мы не смогли. Ему оторвало руку по самое плечо... Ильин на наших глазах скончался, истекая кровью.Выпили принесенную мутную воду и начали очередной бросок. Котелок я захватил с собой. Свой пришлось бросить при форсировании реки. А после освобождения населенных пунктов Степановка и Калиновка меня ранило. В госпитале велели сдать котелок, я не согласился. Сложил в него свои личные вещи: записные книжки, несколько фотокарточек, складной нож, карандаши, документы, как в полевую сумку. Котелок удалось оставить при себе.После выздоровления меня во второй раз отправили на фронт. 10 октября убило минометчика нашего подразделения, а миномет приказали взять мне. На одной позиции оказалось невозможным поднять голову: место возвышенное, противник на виду. Немецкий пулеметчик не давал нам возможности окапываться, вокруг нас непрерывными очередями ложились пули. Второй номер лежал справа от меня, за ящиками мин. Я приказал ему: «Не шевелись! Окапывайся как можешь! Мы на прицеле!..» 
Прикидываясь мертвым, я лежал, придерживал диск миномета и лопату у головы, защищая ее. А ногами медленно выгребал землю назад из-под себя и сползал в образующееся углубление. Вдруг руку, которой держал диск миномета, отбросило в сторону - ударило разрывной пулей, и я снова оказался в числе раненых. По дороге в санбат мы добрались до станции Большой Токмак. Здесь было много раненых. Мне сделали операцию: удалили три пальца и половину ладони левой руки, туго перебинтовали...
29 ноября 1943 года я оказался в госпитале в городе Уральске. Котелок, который решил хранить как память о боях, держал при себе, подальше от глаз сотрудников госпиталя. В госпитале №3975 я лечился до 27 января 1944 года, но домой приехал с открытой раной. Привез котелок, набитый записными книжками и другими личными вещами. В декабре 1981 года после 38 лет хранения котелок как память о Великой Отечественной войне по просьбе генерал-лейтенанта Вениамина Митрофановича Домникова я сдал в Музей боевой славы 2-й гвардейской армии...
Прикидываясь мертвым, я лежал, придерживал диск миномета и лопату у головы, защищая ее. А ногами медленно выгребал землю назад из-под себя и сползал в образующееся углубление. Вдруг руку, которой держал диск миномета, отбросило в сторону - ударило разрывной пулей, и я снова оказался в числе раненых. По дороге в санбат мы добрались до станции Большой Токмак. Здесь было много раненых. Мне сделали операцию: удалили три пальца и половину ладони левой руки, туго перебинтовали... 29 ноября 1943 года я оказался в госпитале в городе Уральске. Котелок, который решил хранить как память о боях, держал при себе, подальше от глаз сотрудников госпиталя. В госпитале №3975 я лечился до 27 января 1944 года, но домой приехал с открытой раной. Привез котелок, набитый записными книжками и другими личными вещами. В декабре 1981 года после 38 лет хранения котелок как память о Великой Отечественной войне по просьбе генерал-лейтенанта Вениамина Митрофановича Домникова я сдал в Музей боевой славы 2-й гвардейской армии...