Валерия укладывала чемоданы - собирала детей на каникулы к морю. Муж отвезет их, заодно и родственников навестит. Пока жили без демократии, ездить было куда проще, без хлопот с пересечением границы. Вспомнила, как пятнадцать лет назад впервые оказалась там, «у самого синего».
Сидела у себя на работе. Тосковала, глядя на дождь за окном. Подняла глаза на календарь, висевший над рабочим столом. Календарь был украшен фотографией - вид города Одессы, лестница, спускающаяся к морю, и над ней памятник основателю города Дюку де Ришелье. Вздохнула - вот бы куда! Со скучной работой в КБ Леру примиряли только командировки. В дороге все по-другому, чувства так обостряются - пьянит даже запах железной дороги, самолета, не говоря уже о новых городах, непривычной пище, забавных знакомствах, азарте добычи дефицита при покупках. Уж не гены ли предков-кочевников бродили по молодости в крови? Лера прочно подсела на иглу разъездной жизни и, слегка засидевшись дома, отчаянно скучала. А сейчас к тому же нервничала - в КБ собирали «картофельный десант» в колхоз. В самую-то октябрьскую слякоть. И кажется, на этот раз не отвертеться - начальник в ее сторону подозрительно поглядывает. В последней попытке спастись она вскочила и, стуча каблучками, помчалась прочь из отдела. Не вышло - окликнули. Пред ликом руководства с ходу заверещала, что не может на картошку, никак не может - надо срочно зуб выдирать, видите - щеку раздуло? Начальник выдержал паузу и сказал, что поскольку в Одессе еще тепло, зуб там успокоится. Не сможет ли Валерия Васильевна вылететь в командировку срочно, прямо сегодня? Лера от удивления раскрыла рот - чуть карамелька из-за щеки не выскочила.
Вечером следующего дня она положила хризантемы, привезенные из Казани, к подножью памятника Дюку. Не он ли подслушал ее мечты и все это подстроил? Посмотрела в лицо - вроде смотрит благожелательно.
В Одессе больше всего удивило совпадение ее собственного впечатления с хрестоматийным образом, мифом об этом городе. Лера поездила по стране достаточно, чтобы знать - этого почти никогда не бывает. «Она была затейливо мила...» - написал однажды о резвой красавице еврейских кровей Лермонтов. Будто об Одессе. Пышная красота южного города и неподражаемые одесские нравы - куда уж затейливей.
В аптеке на вопрос о лекарстве отвечают:
- Ни-и, рыбонька...
- Девушка, дайте посмотреть...
- Дать-то подам, а когда девушкой была, сама не помню.
В очереди за сапогами все переживают - не кончились бы и сойдутся ли «буржуйские» голенища на сдобных одесских ножках, застегнется ли молния.
- Тридцать шестой? Этих-то хватит, у нас здесь цыплят в сапоги не обувают.
В городской картинной галерее встретили сначала неласково - в будний день Лера оказалась единственным посетителем, помешала смотрительницам чай пить. Впрочем, все втроем они отправились сопровождать ее по роскошным залам. Хлебом не корми одесситов дай похвалиться городом да его сокровищами. Есть чем хвалиться - это Лера признала. А потом чаем поили и наставляли - что еще посмотреть, где что покупать, как надо разговаривать в Одессе и как не надо.
Добил Леру поход в оперный театр. По дороге купила будильник - давно был нужен. Бежит к театру по живописной улице Пушкинской. Вдруг - очередь стоит. Продают с лотка чай. Индийский. Вы помните, каким дефицитом в то время был индийский чай в пачках со слоном? У командированных авоська всегда при себе - набила полную. А за углом, оказывается, продавали еще и цейлонский. Так что явилась Лера в театр после второго звонка и с двумя набитыми авоськами. Гардеробщица с почти кубической формы фигурой напоминала персонаж Клары Новиковой, ту самую тетю Соню - но у Клары, конечно, габариты не те. На робкую просьбу пристроить авоськи «тетя Соня» величаво кивнула, но заметила глубоким басом:
- Этот цейлонский чай стал совсем как портовая женщина, только по приезжим и ходит.
В восхищении Лера дернула свою сумочку, и тут в ней зазвонил будильник. На ее смущенные извинения дама изрекла:
- Спасибо что пришли в наш знаменитый театр не с бомбой, а всего лишь с парой авосек чая и будильником...
Одесса и ее, приезжую, сделала участницей представления в своем стиле.
При всей беготне Лера не пренебрегала служебным заданием - наоборот, очень старалась. Ведь если не справишься, больше не пошлют.
Спустя неделю летела домой не только с багажом и впечатлениями, но и с чувством выполненного долга. Сосед по самолету сразу представился - Дмитрий. В Казань - командировка по нефтяным делам. Брови прихотливого двойного изгиба, нос явно не северного покроя, и разумеется, первый вопрос:
- Как вам наша «жемчужина у моря»?
Лера знала, что от нее ждут дифирамбов. Когда заходит речь о любимом городе, одесситы обычно теряют всю свою ироничность, становятся беззащитно сентиментальны. И не смогла отказать себе в удовольствии подразниться.
- Архитектура у вас забавная - все в украшениях, финтифлюшках каких-то.
Брови соседа возмущенно взметнулись:
- Классика же, высокая классика!
Лера вспомнила неописуемо нарядный зал театра. Он походил на свадебный торт из американского фильма, только наизнанку и еще позолочен.
- Ваша классика похожа на нехудую даму в дорогом европейском костюме, и на ней еще хохлацкое монисто и много-много брюлликов. Впрочем, по-своему красиво. Самая классика. Типично одесская.
Брови укоризненно загрустили:
- Какая вы нехорошая. Ну скажите, а вот что есть в вашей Казани такого, самого-самого?
- А зачем? Скажите, вы разве не хотели бы жениться на самой красивой девушке в мире?
Брови удивились:
- А кто бы не хотел? А все-таки есть или нет в Казани самое-самое?
Лера задумалась.
- Знаете, конечно, кое-что найдется. Но для меня важно, что Казань - город самый-самый мой. Из любых самых-самых краев я возвращаюсь туда с радостью. Этого, по-вашему, мало?
Подняла глаза на соседа, посмотрела на него прямо. А глаза под необыкновенными бровями оказались цвета янтаря, даже золотые. И светятся. Бывает же такое.
После паузы Дмитрий сказал очень серьезно:
- Это много. Это практически все.
Лера не совсем поняла - о чем он. Но в дальнейшем обсуждались уже другие проблемы. Типично одесский «коктейль» кровей у него был замешан на греческой основе, и воображалка Лера никак не соглашалась носить такую, с ее точки зрения, чересчур экзотическую фамилию. Но к Новому году пришли к консенсусу и поженились. Жить обосновались в Казани - в трудные девяностые здесь было полегче с работой, а детей на лето обычно отправляли к любвеобильной бабушке «на откорм». Все давно привыкли к странной маминой прихоти - Валерия Васильевна всегда посылает с детьми в Одессу букет цветов с наказом положить к памятнику Дюку.
Вера МИРОНОВА.