Она прилетела на несколько дней на II поэтический фестиваль им. Лобачевского и приняла участие в традиционных Бухараевских чтениях в ИА «Татар-информ», которые ведет журналист Ринат Ахметзянов. Тема беседы была очень интересной и актуальной - две религии в одной семье.
- Лидия Николаевна, как вы познакомились с Равилем Раисовичем?- Это было в 1969 году. Мы собрались в фойе университета в ожидании вечера, посвященного Борису Пастернаку. Но вечер запретили. Там я впервые увидела молодого, румяного, очень жизнерадостного парня. Мне представили его как поэта Равиля Бухараева. Не думаю, что мы моментально понравились друг другу. Он читал свои удивительно оптимистичные, жизнеутверждающие стихи. В то время для меня такое отношение к жизни было абсолютно чуждо, мой настрой был совсем другой. Потом, конечно, я изменила свою точку зрения - юность должна быть оптимистичной. У Равиля была великолепная семья и потрясающие родители, у него были все основания для оптимизма. У меня их не было. Так сложилось, что моя жизнь началась с трагедии. Мой отец - полярный летчик, погиб, когда мне было шесть лет. Несмотря на разное отношение к жизни, наше поэтическое общение с Равилем продолжилось. Я поняла, что он настоящий поэт. И мне было непонятно, как можно не выйти замуж за человека, который пишет такие гениальные стихи?!- Говорят, двум поэтам в одной семье ужиться невозможно, а вам удалось...- Да, мы прожили с Равилем около сорока лет. Наши имена, творчество и жизни неразрывно связаны. У нас последние лет пять-шесть был проект «Вдвоем». Мы выступали только вдвоем, читали стихи, посвященные друг другу. Потом я читала стихи Равиля, а он - мои. Мы очень уважали друг друга и были склонны восхищаться поэтическими достижениями друг друга. А еще нас объединяло стремление ввысь. Это было внутреннее стремление, которое в результате каждого из нас привело в храм. Каждого - в свой.- Поиск дороги к храму был непростой? - Мы жили, как и большинство людей, не задумываясь о Вере. Но переломный момент наступил, когда нашему сыну Василию Бухараеву исполнилось четырнадцать лет. Он прочитал «Мастера и Маргариту» Булгакова и заинтересовался жизнью Иисуса Христа. В те годы литературы об этом не было никакой. Равиль, работая в Венгрии, выучил венгерский язык и привез из командировки Евангелие на венгерском - другого найти было просто невозможно. Именно Равиль переводил Евангелие нашему сыну, который решил пройти обряд крещения. Я была крещена при рождении, но в церковь ходила нечасто - чтобы поставить свечку, попросить Бога о чем-то. - Как Равиль Раисович отнесся к такому решению сына?- Идея единства мира жила в Равиле всегда, поэтому он с открытым сердцем и душой готовил сына к крещению. - А как он пришел в ислам?- Равиль любил повторять фразу: «Бог выходит навстречу только тому, кто сам идет на встречу к Богу». Эти его поиски отражены в книге «Дорога Бог знает куда». Дорога, которую он выбрал сам, была непростой. И он действительно обрел счастье, когда в Лондоне познакомился с представителями мусульманской ахмадийской общины. Он переводил исламскую литературу на русский язык, за два года написал около тридцати книг. Первый раз намаз Равиль прочитал в 1990 году в Германии. Он мне рассказывал, что с удивлением понял, что помнит, как молилась его бабушка. Это очень важное генетическое родовое воспоминание. - Дома не возникало непонимания и конфликтов из-за того, что муж и жена исповедуют разные религии?- Нет. Он ходил в мечеть - я в православный храм, который находится в двух кварталах от мечети. Это было для нас совершенно естественно. Однажды Равиль сказал: «Ты знаешь, там, на стенах мечети, есть суры, и одна гласит: «Лучший из вас тот, кто лучше всего относится к своей жене». В тот момент я впервые поняла, что действительно за мужем. Уклад жизни нашей семьи никак не изменился, кроме того, что мы перестали покупать и готовить свинину. И до сих пор в моем доме свининой не пахнет.- У вас не было желания принять ислам?- У нас даже разговора на эту тему не возникало. Никто ни разу мне не сказал, что я должна принять ислам. В вере не может быть принуждения. Никто не имеет права заставить человека верить или не верить, ходить или не ходить в храм. Наши миры с Равилем - это единый мир молитвы и веры в Бога. Всего один эпизод. Равиль долго жил в Австралии. В нашей московской квартире с нами жила моя мама - православная христианка. Она говорила: «Посмотри, когда Равиль молится, в доме пахнет озоном!» Вот отношение верующего человека к верующему. Меня конечно тревожило, что наш брак с Равилем не освящен. Мы не венчались как православные, не было у нас и мусульманского обряда никах. Лет двадцать назад я беседовала со священнослужителем на эту волновавшую меня тему. Со страхом и смущением я робко спросила, как же мне быть: я православная, мой муж - мусульманин. Он спокойно спросил: «А сколько лет вы вместе?» Я ответила, что восемнадцать. Священник сказал: «Ваш брак уже благословлен небесами!»
- Лидия Николаевна, как вы познакомились с Равилем Раисовичем?- Это было в 1969 году. Мы собрались в фойе университета в ожидании вечера, посвященного Борису Пастернаку. Но вечер запретили. Там я впервые увидела молодого, румяного, очень жизнерадостного парня. Мне представили его как поэта Равиля Бухараева. Не думаю, что мы моментально понравились друг другу. Он читал свои удивительно оптимистичные, жизнеутверждающие стихи. В то время для меня такое отношение к жизни было абсолютно чуждо, мой настрой был совсем другой. Потом, конечно, я изменила свою точку зрения - юность должна быть оптимистичной. У Равиля была великолепная семья и потрясающие родители, у него были все основания для оптимизма. У меня их не было. Так сложилось, что моя жизнь началась с трагедии. Мой отец - полярный летчик, погиб, когда мне было шесть лет. Несмотря на разное отношение к жизни, наше поэтическое общение с Равилем продолжилось. Я поняла, что он настоящий поэт. И мне было непонятно, как можно не выйти замуж за человека, который пишет такие гениальные стихи?!- Говорят, двум поэтам в одной семье ужиться невозможно, а вам удалось...- Да, мы прожили с Равилем около сорока лет. Наши имена, творчество и жизни неразрывно связаны. У нас последние лет пять-шесть был проект «Вдвоем». Мы выступали только вдвоем, читали стихи, посвященные друг другу. Потом я читала стихи Равиля, а он - мои. Мы очень уважали друг друга и были склонны восхищаться поэтическими достижениями друг друга. А еще нас объединяло стремление ввысь. Это было внутреннее стремление, которое в результате каждого из нас привело в храм. Каждого - в свой.- Поиск дороги к храму был непростой? - Мы жили, как и большинство людей, не задумываясь о Вере. Но переломный момент наступил, когда нашему сыну Василию Бухараеву исполнилось четырнадцать лет. Он прочитал «Мастера и Маргариту» Булгакова и заинтересовался жизнью Иисуса Христа. В те годы литературы об этом не было никакой. Равиль, работая в Венгрии, выучил венгерский язык и привез из командировки Евангелие на венгерском - другого найти было просто невозможно. Именно Равиль переводил Евангелие нашему сыну, который решил пройти обряд крещения. Я была крещена при рождении, но в церковь ходила нечасто - чтобы поставить свечку, попросить Бога о чем-то. - Как Равиль Раисович отнесся к такому решению сына?- Идея единства мира жила в Равиле всегда, поэтому он с открытым сердцем и душой готовил сына к крещению. - А как он пришел в ислам?- Равиль любил повторять фразу: «Бог выходит навстречу только тому, кто сам идет на встречу к Богу». Эти его поиски отражены в книге «Дорога Бог знает куда». Дорога, которую он выбрал сам, была непростой. И он действительно обрел счастье, когда в Лондоне познакомился с представителями мусульманской ахмадийской общины. Он переводил исламскую литературу на русский язык, за два года написал около тридцати книг. Первый раз намаз Равиль прочитал в 1990 году в Германии. Он мне рассказывал, что с удивлением понял, что помнит, как молилась его бабушка. Это очень важное генетическое родовое воспоминание. - Дома не возникало непонимания и конфликтов из-за того, что муж и жена исповедуют разные религии?- Нет. Он ходил в мечеть - я в православный храм, который находится в двух кварталах от мечети. Это было для нас совершенно естественно. Однажды Равиль сказал: «Ты знаешь, там, на стенах мечети, есть суры, и одна гласит: «Лучший из вас тот, кто лучше всего относится к своей жене». В тот момент я впервые поняла, что действительно за мужем. Уклад жизни нашей семьи никак не изменился, кроме того, что мы перестали покупать и готовить свинину. И до сих пор в моем доме свининой не пахнет.- У вас не было желания принять ислам?- У нас даже разговора на эту тему не возникало. Никто ни разу мне не сказал, что я должна принять ислам. В вере не может быть принуждения. Никто не имеет права заставить человека верить или не верить, ходить или не ходить в храм. Наши миры с Равилем - это единый мир молитвы и веры в Бога. Всего один эпизод. Равиль долго жил в Австралии. В нашей московской квартире с нами жила моя мама - православная христианка. Она говорила: «Посмотри, когда Равиль молится, в доме пахнет озоном!» Вот отношение верующего человека к верующему. Меня конечно тревожило, что наш брак с Равилем не освящен. Мы не венчались как православные, не было у нас и мусульманского обряда никах. Лет двадцать назад я беседовала со священнослужителем на эту волновавшую меня тему. Со страхом и смущением я робко спросила, как же мне быть: я православная, мой муж - мусульманин. Он спокойно спросил: «А сколько лет вы вместе?» Я ответила, что восемнадцать. Священник сказал: «Ваш брак уже благословлен небесами!»