В этом году народный артист Татарстана Фердинанд Салахов отмечает свое 65-летие.
Он представлял татарские песни в 37 странах мира, открывая зрителям всю красоту татарской музыки и татарского языка.
«Не имеем права идти на поводу у публики»
— Фердинанд Абдуллович, вы на сцене 40 лет. Как, на ваш взгляд, за это время изменились зрители?
— Зрители стали другими. Раньше многие были из деревень. Они воспитывались на настоящем татарском языке, знали поэзию, прозу, народные песни. Тогда не было такого потока информации, как сейчас. У большинства — только радио. Музыкальные программы транслировались так: полчаса утром, полчаса вечером. В это время все буквально прилипали к радио.
И на весь татарский мир тогда было всего 20 — 30 певцов. Их всех знали. А сейчас татар стало меньше, а исполнителей очень много. Запомнить всех невозможно.
— Что вы не принимаете в современной эстраде?
— Современная эстрада выстроена по принципам шоу и нацелена только на развлекательность, зарабатывание денег. Сегодня на первом плане финансы. Настоящие составляющие искусства — профессионализм, музыкальный интеллект, сценическая культура — зачастую отсутствуют.
— Как удается сохранять свое достойное место в этой новой реальности?
— Многие артисты старой школы, прошедшие обучение у корифеев татарской музыкальной культуры, я себя также отношу к ним, глобально не изменились. Не идем на поводу у публики, не потакаем ей. Мы не имеем на это права: слишком большая ответственность перед нашими мастерами — педагогами, которые воспитывали нас на другой культуре, дали другое образование.
Основа моего репертуара — фольклор, народные песни. Это самые сложные произведения с профессиональной точки зрения. Но сегодня более востребована другая музыка, и она лучше оплачивается…
Я считаю, что к певцам, музыкантам, исполняющим народные песни, у государства должно быть особое отношение, более серьезная поддержка. Потому что эти музыканты — хранители и защитники души народа, нации.
Несмотря ни на что, песни на основе народного фольклора должны звучать. На подсознательном, генетическом уровне каждый из нас все равно чувствует свои национальные корни. Слушая народную музыку, произведения великих классиков, каждый человек в глубине души чувствует, что это его музыка, его история, история его предков.
— Интересно ваше мнение о фестивале «Yзгәреш җиле» («Ветер перемен»), где татарские песни представлены в новом, неожиданном ключе.
— Идея фестиваля принадлежит Президенту Республики Татарстан Рустаму Минниханову. Идея прекрасная! Но организаторы фестиваля увели ее с верного пути. Да, песни можно перепеть, осовременить. Но не так, как это было сделано на этом проекте. Многие жемчужины татарской музыки они просто изуродовали. Может быть, это красиво, профессионально сделано, но у татарской песни совсем другая природа звучания, другая мелодика.
Фестиваль называется «Ветер перемен». Вы чувствуете эти перемены? Какая волна татарской песни понеслась по миру? Этого абсолютно нет.
Вязать и шить заставила жизнь
— Слышала, что вы отлично вяжете. Откуда у мужчины такое увлечение?
— Я умею и вязать, и шить. Многие артисты вяжут, но об этом не говорят.
В голодные 90-е годы, например, прославленный музыкант и композитор Вадим Усманов шил отличные кожаные куртки из лоскутков и продавал их — надо же было как-то кормить семью.
И меня вязать жизнь заставила. Мне было 13 лет, когда умер папа. Мама заболела и провела в больнице два года. Мы, три пацана, остались с бабушкой, которой было 83 года. Жили в деревне, и я, как старший, был и за мать, и за отца. Пришлось учиться всему. Бабушка плохо видела, вязать уже не могла и передала свои умения мне. Вязал носки, чтобы зимой всем было тепло, постепенно брался за более сложные вещи.
Много лет назад произошел забавный случай. Когда я поступил в консерваторию, одна пианистка учила меня играть на фортепиано. Она посоветовала мне вязать, потому что вязание — хорошее упражнение для развития гибкости пальцев. В итоге хорошо играть я не научился, зато научился вязать разные вещи.
— Самая необычная вещь, которую вы связали?
— Длинное пальто для тещи. Более 70 концертных костюмов я сшил собственными руками. А первую свою концертную рубашку сшил из четырех платков. Платки были хорошие, красивые — чистая шерсть, стоили дорого — 9 рублей. Откуда возникла идея шить самому? Были времена дефицита, купить что-то оригинальное, чтобы отличаться от других, было сложно. А отличаться хотелось.
— А за сколько дней могли сшить костюм?
— По-разному. Если надо срочно, то за ночь можно было успеть. Мне это нравилось. Для меня шитье, вязание — продолжение творчества.
— Фердинанд Абдуллович, как пандемия повлияла на жизнь артистов?
— О финансах говорить не будем. Да, тяжело, но сейчас от голода никто не умирает. А психологически этот период сложный для всех. Ограничения, карантинные меры — это хомут, удушение, моральное уничтожение. Такие испытания бесследно не проходят, особенно для творческого человека. Они оставляют раны на сердце, в душе. Мы похоронили многих друзей, знакомых, умерших не от коронавирусной инфекции, а от проблем с сердцем. Сердце — основной инструмент для творческих людей…
Справка «КВ»
Фердинанд Салахов вырос в деревне Чури-Бураш Апастовского района Татарстана. Пел с самого детства. После школы его отправили в Казань для поступления в институт культуры, но он тайком подал документы в медицинский институт и поступил туда.
Проучился четыре курса, участвовал в студенческих концертах. И однажды его пригласили на просушивание в консерваторию. Ректор, легендарный Назиб Жиганов, после прослушивания сказал, что может принять талантливого парня сразу на второй курс подготовительной группы. Примечательно, что в эту подгруппу брали только с уникальными голосами, особенной их природой. Но в консерватории не было военной кафедры, и Жиганов сказал: «Отслужи в армии - и прямиком ко мне!». После возвращения из армии в 1977 году поступил в консерваторию. По распоряжению ректора обучался по специальной программе в классе профессора, оперной примадонны Зулейхи Хисматуллиной. Кстати, в истории Казанской консерватории было всего три человека, которые учились по спецпрограмме, - это Ильгам Шакиров, Зухра Сахабиева и Фердинанд Салахов. Назиб Жиганов дал педагогам четкую установку: «Окультурить, но национальную природу голоса не трогать». На третьем курсе консерватории Фердинанда Салахова пригласили на работу в филармонию.