Анатолий Александрович - яркий пример того, что хорошая музыка заряжает оптимизмом, радостью и продлевает активную жизнь на долгие годы. Каждый его концерт дает удивительный заряд настоящего драйва, позитивной энергии и отличного настроения. Таким же будет и юбилейный вечер маэстро, который состоится на сцене Татарской государственной филармонии имени Г.Тукая.
- Анатолий Александрович, правда, что именно любовь к джазу много лет назад привела вас из Архангельска в Казань? - В Казань я попал действительно благодаря джазу. В 1958 году в Архангельске гастролировал джазовый оркестр Олега Лундстрема. Они приезжали еще тем легендарным шанхайским составом. Для нас, студентов музыкального училища, это было настоящим потрясением, и мы увлеклись джазом. У меня была рекомендация на поступление в Ленинградскую консерваторию. Но Лундстрем в то время работал в Казани, и мы с братом Владимиром решили, что надо ехать в Казань. Я приехал и поступил в консерваторию.
- В 20 лет вы стали руководителем эстрадного оркестра, который работал в ДК им. 10-летия ТАССР. Как молодому парню доверили такое ответственное дело?- Я не то чтобы стремился руководить. Так получилось, что в том клубе концертмейстером работала наша знакомая пианистка из Архангельска. И она сказала мне, что у них есть свободная должность. А студент консерватории для любительского коллектива был величиной, уважаемым, образованным человеком... Я, нисколько не сомневаясь, взялся за это дело - все-таки за плечами было музыкальное училище, где мы проходили курс дирижирования. - А как Олег Лундстрем относился к вашему молодому джазовому коллективу? - Мы познакомились с Олегом Леонидовичем, он даже несколько раз приходил к нам на репетиции. Ему было очень приятно, что в Казани есть продолжатели традиции оркестрового джаза, которые он заложил здесь. Советы такого мастера были очень важны для нас. Но самое главное - Лундстрем помогал нам с репертуаром. Например, он дал мне переписать фирменные, напечатанные ноты Глена Миллера. Когда я их брал, у меня руки тряслись... Это было настоящее сокровище! Ноты в те времена было просто негде достать, и ксероксов тогда не было. Это сейчас все просто - в интернете почти все можно найти и распечатать ноты для всех музыкантов оркестра. Мы же переписывали ноты ночами.
- Как раз в те годы на широкие экраны вышел американский фильм «Серенада солнечной долины», наполненный прекрасной джазовой музыкой Глена Миллера...- Этот фильм оказал на развитие советского джаза огромное влияние. Мы впервые увидели образцовый джазовый оркестр. Когда в нашем клубе шла «Серенада солнечной долины», мы репетировали в соседнем зале. Как только в кино начинала играть музыка, мы бежали в зрительный зал, внимательно слушали, возвращались к своим инструментам и сразу же старались как можно точнее воспроизвести мелодию, а потом переводили ее в ноты. Все делали на слух. У одного парня был магнитофон - вещь по тем временам фантастическая! Он записывал музыку из зала. Еще мы слушали программу «Час джаза» по «Голосу Америки». Поколение советских джазовых музыкантов 50 - 60-х годов выросло на этой передаче. Это были наши университеты. Начинался «Час джаза» в 0.15. И каждую ночь мы садились у радиоприемника. Там уже все было подготовлено - микрофоны, катушки для записи. Новости «Голоса Америки» глушили, а музыку не очень. Правда, качество сигнала все равно было не совсем хорошим, волны иногда «убегали». Но мы все равно записывали музыку на магнитофон, а потом переводили ее в ноты. - Сложностей с властями не возникало? Вас не вызывали и не спрашивали: «Почему играете этот буржуазный джаз?», не говорили: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»? - Надо понимать, что начало 60-х - это уже хрущевская оттепель. Сложные времена для джаза были в 50-е годы. Но официального запрета на джаз никогда не было. Была борьба с космополитизмом, борьба с тлетворным влиянием Запада и буржуазного искусства. Могу сказать, что сейчас такого повального увлечения джазом нет. В 70-е годы у молодежи в моду вошла рок-музыка, ВИА - вокально-инструментальные ансамбли. В каждой школе были свои ВИА. Ребята играли на самодельных гитарах. Большой толчок к развитию музыки дали «Битлз». В этой иностранной музыкальной культуре был еще один плюс - молодежь увлеклась английским языком, потому что хотелось знать, о чем поют их любимые певцы.
- У джаза в Казани есть будущее?- Джаз не умрет. У него появляется много новых современных направлений и течений, у которых есть свои поклонники. Есть мнение, что нельзя идти на поводу у публики. Но это не верно. Идти на поводу у публики надо! И в этом нет ничего плохого. Люди покупают билеты на концерт и хотят за свои деньги слышать любимую музыку... И желательно в профессиональном исполнении. К счастью, талантливые музыканты, настоящие профессионалы у нас есть. И зрители это ценят. Мне приятно, что на наших концертах все больше молодых людей. - Анатолий Александрович, в 75 лет вы энергичны, бодры. Это музыка так благотворно влияет на здоровье?- Я так скажу: когда человек занимается любимым делом, он здоров и счастлив. А когда работа и любимое дело не совпадают, ощущается дискомфорт, а это в конечном итоге приводит к серьезным болезням. Я всю жизнь занимался и занимаюсь любимым делом - музыкой. И это не только джаз. Еще очень важно, что меня во всем поддерживает моя жена. Она у меня не музыкант, она обеспечивает тыл. У нас две дочери, три внучки и правнучка. Ей уже почти три года. Одни девчонки... И я в женском обществе чувствую себя отлично.
- Анатолий Александрович, правда, что именно любовь к джазу много лет назад привела вас из Архангельска в Казань? - В Казань я попал действительно благодаря джазу. В 1958 году в Архангельске гастролировал джазовый оркестр Олега Лундстрема. Они приезжали еще тем легендарным шанхайским составом. Для нас, студентов музыкального училища, это было настоящим потрясением, и мы увлеклись джазом. У меня была рекомендация на поступление в Ленинградскую консерваторию. Но Лундстрем в то время работал в Казани, и мы с братом Владимиром решили, что надо ехать в Казань. Я приехал и поступил в консерваторию.
- В 20 лет вы стали руководителем эстрадного оркестра, который работал в ДК им. 10-летия ТАССР. Как молодому парню доверили такое ответственное дело?- Я не то чтобы стремился руководить. Так получилось, что в том клубе концертмейстером работала наша знакомая пианистка из Архангельска. И она сказала мне, что у них есть свободная должность. А студент консерватории для любительского коллектива был величиной, уважаемым, образованным человеком... Я, нисколько не сомневаясь, взялся за это дело - все-таки за плечами было музыкальное училище, где мы проходили курс дирижирования. - А как Олег Лундстрем относился к вашему молодому джазовому коллективу? - Мы познакомились с Олегом Леонидовичем, он даже несколько раз приходил к нам на репетиции. Ему было очень приятно, что в Казани есть продолжатели традиции оркестрового джаза, которые он заложил здесь. Советы такого мастера были очень важны для нас. Но самое главное - Лундстрем помогал нам с репертуаром. Например, он дал мне переписать фирменные, напечатанные ноты Глена Миллера. Когда я их брал, у меня руки тряслись... Это было настоящее сокровище! Ноты в те времена было просто негде достать, и ксероксов тогда не было. Это сейчас все просто - в интернете почти все можно найти и распечатать ноты для всех музыкантов оркестра. Мы же переписывали ноты ночами.
- Как раз в те годы на широкие экраны вышел американский фильм «Серенада солнечной долины», наполненный прекрасной джазовой музыкой Глена Миллера...- Этот фильм оказал на развитие советского джаза огромное влияние. Мы впервые увидели образцовый джазовый оркестр. Когда в нашем клубе шла «Серенада солнечной долины», мы репетировали в соседнем зале. Как только в кино начинала играть музыка, мы бежали в зрительный зал, внимательно слушали, возвращались к своим инструментам и сразу же старались как можно точнее воспроизвести мелодию, а потом переводили ее в ноты. Все делали на слух. У одного парня был магнитофон - вещь по тем временам фантастическая! Он записывал музыку из зала. Еще мы слушали программу «Час джаза» по «Голосу Америки». Поколение советских джазовых музыкантов 50 - 60-х годов выросло на этой передаче. Это были наши университеты. Начинался «Час джаза» в 0.15. И каждую ночь мы садились у радиоприемника. Там уже все было подготовлено - микрофоны, катушки для записи. Новости «Голоса Америки» глушили, а музыку не очень. Правда, качество сигнала все равно было не совсем хорошим, волны иногда «убегали». Но мы все равно записывали музыку на магнитофон, а потом переводили ее в ноты. - Сложностей с властями не возникало? Вас не вызывали и не спрашивали: «Почему играете этот буржуазный джаз?», не говорили: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст»? - Надо понимать, что начало 60-х - это уже хрущевская оттепель. Сложные времена для джаза были в 50-е годы. Но официального запрета на джаз никогда не было. Была борьба с космополитизмом, борьба с тлетворным влиянием Запада и буржуазного искусства. Могу сказать, что сейчас такого повального увлечения джазом нет. В 70-е годы у молодежи в моду вошла рок-музыка, ВИА - вокально-инструментальные ансамбли. В каждой школе были свои ВИА. Ребята играли на самодельных гитарах. Большой толчок к развитию музыки дали «Битлз». В этой иностранной музыкальной культуре был еще один плюс - молодежь увлеклась английским языком, потому что хотелось знать, о чем поют их любимые певцы.
- У джаза в Казани есть будущее?- Джаз не умрет. У него появляется много новых современных направлений и течений, у которых есть свои поклонники. Есть мнение, что нельзя идти на поводу у публики. Но это не верно. Идти на поводу у публики надо! И в этом нет ничего плохого. Люди покупают билеты на концерт и хотят за свои деньги слышать любимую музыку... И желательно в профессиональном исполнении. К счастью, талантливые музыканты, настоящие профессионалы у нас есть. И зрители это ценят. Мне приятно, что на наших концертах все больше молодых людей. - Анатолий Александрович, в 75 лет вы энергичны, бодры. Это музыка так благотворно влияет на здоровье?- Я так скажу: когда человек занимается любимым делом, он здоров и счастлив. А когда работа и любимое дело не совпадают, ощущается дискомфорт, а это в конечном итоге приводит к серьезным болезням. Я всю жизнь занимался и занимаюсь любимым делом - музыкой. И это не только джаз. Еще очень важно, что меня во всем поддерживает моя жена. Она у меня не музыкант, она обеспечивает тыл. У нас две дочери, три внучки и правнучка. Ей уже почти три года. Одни девчонки... И я в женском обществе чувствую себя отлично.
