- Бабуль, я через часок приду. Тебе что-нибудь нужно в магазине купить? - бодро шагая по улице, говорила по телефону Мила.
- Ничего не надо, все у меня есть, - недовольно проворчала ее бабушка Антонина Сергеевна.
Милу кольнуло это. Бабушка часто себя вела так, будто они с Милой были не родственниками, а чужими людьми.
Не послушав старушку, девушка все же забежала в магазин и купила конфет и фруктов. И нисколько не удивилась, когда вместо слов благодарности услышала от бабушки: «Я же сказала, не нужно ничего. Зачем тратиться? Небось, у матери все деньги тянешь».
Слышать такое было обидно. Миле недавно исполнилось 29 лет, а самостоятельно зарабатывать она начала еще во время учебы в университете. Девушка поджала губы, но промолчала.
На кухне она привычно обнаружила в раковине гору грязной посуды. Осмотр холодильника тоже неожиданностей не принес - еды в нем почти не было. Мила только головой покачала. Бабушка Антонина испытывала почти физическую неприязнь к работе по дому, при живом муже у нее всегда была домработница. В нынешнем же ее положении внучка не понимала поведения Антонины Сергеевны. Не понимала, но продолжала ухаживать за старенькой бабушкой.
- Бабуль, садись за стол, - позвала Мила из кухни спустя час. Она уже разлила суп по тарелкам и нарезала хлеб, а бабушка все не шла, делая вид, что не очень-то ей и хочется кушать. Тем не менее через несколько минут все же села за стол.
- Ну что, признавайся, зачем пришла? - сказала Антонина Сергеевна, когда тарелки опустели и на столе появились конфеты и чай.
- Как зачем? - начала закипать Мила. - Я что, не могу просто так зайти к бабушке в гости? Ты забыла, что родственники иногда так делают?
Антонина Сергеевна молчала, то ли смутившись от вопроса внучки, то ли просто не найдя, что ответить.
- Да и по дому чем-нибудь помочь тебе надо, - продолжала тем временем девушка. - Вон, окошки какие грязные, помыть надо бы.
Бабушка в этот момент вспыхнула, вскочила и отправилась в ванную. Спустя минуту вернулась с ведром и тряпкой.
- Я сама! - заявила Антонина Сергеевна внучке, забираясь на табурет. Мила была обескуражена таким поворотом.
- Бабуль, ты чего? Слезай сейчас же! - она пыталась вразумить бабушку. - Вдруг упадешь...
- А тебе-то что? - со злостью и обидой в голосе спросила Антонина Сергеевна. - Упаду и шею сверну, а вы наконец квартиру мою продадите и деньги поделите!
У Милы ком к горлу подкатил от такого заявления, но она постаралась сдержаться.
- Бабулечка, милая, ну что ты такое говоришь?!
- А то что знаю! Не любишь ты меня!
В этот момент табуретка под Антониной Сергеевной качнулась, и бабушка с грохотом упала на пол. То ли от обиды, то ли от боли она тихо заплакала.
- Бабуль, ты в порядке? - Мила моментально оказалась рядом. - Что же ты не бережешь себя?
- А тебе-то что? - сквозь слезы повторила Антонина Сергеевна. - Не любишь ты меня.
- Да с чего ты взяла-то?
- Да ты же сама в дневнике написала!
Мила ошарашенно смотрела на бабушку, не в состоянии поверить, что причина ее обиды в этом...
***
Антонина Сергеевна была сложным человеком. Говоря по правде, она была безмерно влюблена... в себя. И не без оснований: была она умницей и красавицей. И мужа выбрала с умом - яркого, перспективного, сделавшего стремительную партийную карьеру и сумевшего удачно устроиться на госслужбе после развала Союза.
С юных лет Антонина стремилась вести светскую жизнь. А главное - она была катастрофически зависима от общественного мнения.
- Так нельзя! Что о нас скажут люди? - такой аргумент от нее приходилось слышать регулярно.
Конечно, идеальная женщина должна быть окружена и идеальной семьей, поэтому требования к домочадцам у Антонины Сергеевны были, мягко говоря, несколько завышенными. Она могла, оказавшись в гостях у невестки, запросто перерыть ее гардероб и заявить, что от его половины необходимо избавиться по причине полной безвкусицы.
Не миновало внимание Антонины и ее внучки Милы. Когда та родилась, Антонина была просто счастлива.
- Прямо ангелочек, так на меня похожа, - восхищалась она.
Как назло, ангельская внешность девочки скрывала озорной характер. Мила оказалась настоящей пацанкой - дралась с мальчишками, лазала на деревья и через заборы и делала многое другое, что, по мнению Антонины, не пристало девочке. При этом она все время наряжала Милу в соответствии со своими представлениями о гардеробе девочки: юбочки, бантики, белые колготочки. Нетрудно догадаться, что это вызывало неслабое сопротивление Милы.
Впрочем, чрезмерное внимание бабушки в некоторой степени компенсировалось подарками, которые она дарила внучке. На 13-й день рождения Милы она подарила ей набор косметики и дневник для девичьих секретиков. От последнего Мила пришла в восторг.
И тем обиднее было не найти его в привычном тайнике спустя пару месяцев. Когда девушка обнаружила его на кухонном столе, сомнения отпали - бабушка читала ее дневник, ведь в тот день они были в квартире вдвоем и больше никто не мог взять его.
Ах, какой тогда был скандал!.. Мила, рыдая в голос, высказала немало неприятных слов в адрес бабушки. Но и та неожиданно не осталась без ответа, раскрыв дневник на одной из страниц. Запись была датирована днем, когда Мила была чем-то крепко раздосадована на бабушку, потому неудивительно, что в дневнике она подробно расписала, как ненавидит свою противную бабку...
Хрупкий мир между бабушкой и внучкой был с трудом восстановлен при посредничестве родителей Милы. С тех пор они не вспоминали об этом случае...
***
- Бабуль, ты это серьезно? - Мила не могла поверить в сказанное бабушкой. Антонина Сергеевна ничего не ответила, но по ее виду было понятно: серьезней некуда.
Внучку вдруг захлестнула жалость к бабушке. «Бедная, - подумала она, - это ж она столько лет обиду держала».
Девушка понимала, что повод для обиды был надуманным, да и сама бабушка тогда была виновата перед ней не меньше. Но разве это важно, когда такой родной человек плачет?
- Бабуль, не плачь. Я тогда была подростком - комком из прыщей, гормонов и злости. Я тебя очень люблю.
- Честно? - бабушка посмотрела на внучку сквозь слезы.
- Конечно. Тебе давно нужно было сказать мне, если ты была на меня обижена.
- Спасибо тебе, родная. Спасибо за терпение.
