Олег мучался - его чувства к жене медленно угасали. Сейчас они сидели в гостях у ее школьной подруги Лильки, и он с удивлением следил за их разговором. Света мило щебетала, успевая заправляться салатом, откусывать куски жареной курицы, жевать ломтики розовой ветчины и запивать все это сухим вином. Он совершенно не вникал в суть их разговора - они, кажется, обсуждали предстоящий Лилькин день рождения, который она пышно именовала днем возрождения, но его коробила именно эта манера Светки жадно поглощать пищу, не переставая при этом обсуждать все подряд: меню к праздничному столу, успехи детей в учебе, недостатки мужей. Его благоверная имела крайне неприятную привычку небрежно, походя выворачивать грязное белье и говорить вслух о таких интимных вещах, что у него, казалось, краснели кончики волос. Раньше ему нравились раскаты громкого, чуть с хрипотцой смеха жены, а теперь он находил их довольно вульгарными. Чуть располневшая, но еще сохранившая, как он говорил, местами гибкость ее фигура теперь вызывала в нем легкое презрение.
«Совсем перестала следить за собой. Раньше хоть зарядку делала», - подумал с тихой ненавистью Олег и махнул, не прочувствовав вкуса, рюмку коньяку, который выставила на радостях от их визита Лилька. Он бывал у нее нечасто, даже дом толком не мог запомнить. Лилька активно не нравилась ему. Она была в противовес шумной, компанейской, сразу завладевавшей общим вниманием супруги этакой тихой мышью, и он старался под любым предлогом отказаться от походов к ней в гости. Света часто передавала ему приветы от подруги, на что он мычал в ответ что-то невразумительное. «День возрождения» - это придумала не сама Лилька, а скорее подсказала его дражайшая половина, и подруга стала покорно повторять эти два слова при каждом удобном случае.
«Тоже мне, «день возрождения», - не без иронии хмыкнул Олег, - лучше сказать «день объедания».
В чем подруги сходились, так это в отменном аппетите и бесконечном обсасывании разных рецептов домашней кухни, что вызывало у него приступы скуки и раздражения.
«Как она похожа на свою мать», - он еще раз сравнил жену с такой же горластой и базарной тещей и чуть не плюнул с досады.
«Пойду-ка я лучше покурю на лестничной площадке», - решил он и, пробурчав что-то, встал из-за стола. Две женщины, увлеченные разговором, не обратили на его уход никакого внимания. Разминая на ходу сигарету, Олег прошел в прихожую, где критически осмотрел себя в роскошном зеркале («еще выгляжу молодцом») и щелкнул замком двери. Он хотел пройти на балкон и всласть подымить в одиночестве, но тут распахнулась, пронзительно взвизгнув, дверь квартиры напротив, и из нее появился какой-то взлохмаченный с безумным взглядом долговязый юноша. Самое дикое было в том, что он держал в руках массивный пистолет и целил дулом прямо в лоб ему - Олегу. Он физически ощутил точку - куда могла попасть пуля, и оцепенел от страшной реальности ситуации.
- Что, братан, не нравится мой инструмент? - ухмыльнулся растрепанный парень и, чмокнув дурашливо толстыми губами, приказал: - А ну давай, отожмись от пола.
У Олега вырвался из горла какой-то хрип, и он, не сводя глаз с направленного на него дула, медленно присел на корточки.
- Да ты не приседай, дебила, а отожмись, как в школе на уроке физкультуры.
Олег замешкался, а его визави с пушкой поиграл пальцем на курке, щелкнул чем-то.
«Неужели взвел затвор?» - Олег почувствовал, что покрывается холодным потом.
- Давай шевелись быстрей! - хохотнул кошмарный юноша. - А не то я тебе дырки кругом понаделаю.
Олег принялся лихорадочно отжиматься, холодея от каждого звука.
- Молодец. А ну-ка теперь попрыгай на месте, - прямо перед носом мотнулось тяжелое тело пистолета.
Олег перешел на такие же нервные прыжки и уже представлял себя лежащим на лестничной площадке в луже крови. Казалось, сердце его вот-вот остановится, потому что дикий юниор заорал:
- Все, хватит, поразвлекались. Теперь кончать тебя буду!
Олег закрыл глаза и мысленно попрощался с жизнью, но вдруг услышал такой же неприятный взвизг двери, звук затрещины и жалобный вопль покушавшегося на него парня:
- Ты чего меня хлещешь, я же понарошку, я же просто поигрался!
- Я тебе покажу игры, дуролом несчастный. Человека вусмерть напугал. Ну-ка давай домой!
Рослая черноволосая женщина, еще раз наградив юношу оплеухой, буквально затолкнула его за дверь. Олег прислонился к стене и чуть не сполз на пол.
- Он ничего не успел вам сделать? - полное лицо с бородавкой на подбородке склонилось над ним, пахнуло какими-то застоявшимися кухонными запахами. - Вы, пожалуйста, простите. У меня сын слегка больной. Его ни на секунду оставлять одного нельзя. А этот макет пистолета племянник оставил. Так похоже на настоящую пушку. Я уже сестре сказала - зачем ты пацана балуешь?
Нечесаная тетка уже ушла за дверь, бесконечно извиняясь, а Олег еще стоял в прострации на площадке. Потрясение от случившегося медленно, как кожура, опадало с него. Он вернулся в Лилькину квартиру, ступая осторожно все еще дрожащими ногами. Жена с подругой как ни в чем не бывало продолжали свой бесконечный диалог.
Олег присел за стол, налил еще одну рюмку коньяку. Светка сидела боком, и ее профиль четко прорисовывался на фоне окна.
«А жена-то у меня красавица», - неожиданно для себя сделал открытие он. Люди и вещи вокруг изменились и уже больше не раздражали его.
Супруга вновь закатилась своим характерным смехом.
«Как она жизнерадостно хохочет!» - внутри у Олега что-то стало оттаивать. Лилька тоже показалась ему симпатичной и уже не бесила его.
«Господи, жизнь-то ведь продолжается, - дикий эпизод на лестничной площадке стал медленно уплывать куда-то в глубь сознания. - И я живой, живой!»
Он унял дрожь в руках, поднял рюмку и громко сказал:
- Девочки, давайте выпьем за день возрождения. Да, за день возрождения.
Они разом прекратили щебетать.
- Лиля, поставь какую-нибудь музыку.
И Света, и ее подруга непонимающе уставились на него:
- Какую еще тебе музыку? - недовольно процедила жена.
- Музыку любви и жизни, - с чувством сказал Олег.
Валерий НУГМАНОВ
