Хотя шла жестокая война, принося много слез и горя жителям Казани, мы не были лишены детских радостей. До сих пор помню игрушки, сделанные воспитателями, - ярко раскрашенные глиняные фрукты, посуду. А чудесные диванчики, обитые тканью, были как настоящие! А еще помню кукол с нарисованными личиками.
Я была в группе усиленного питания. Так что нам, несмотря на суровое время, перепадали и белый хлеб, густо намазанный сливочным маслом, и толстые ломти хлеба, и сладкое какао. Даже в войну советская страна берегла своих малышей! А сегодня та же как будто страна... обирает наших детей. Садики стали дорогие, часть их вообще позакрывалась. Цены на некоторые игрушки вызывают оторопь, а детская обувка по стоимости едва ли не сравнялась со взрослой.
Но вернемся в то время. Помню, как мы, старшие ребятишки, выступали в военном госпитале, размещавшемся в нынешней школе №20, что на улице Свердлова. Одетые в накрахмаленные марлевые платьица снежинок, мы разбегались по залу, напевая: «Летим мы как пушиночки, холодные всегда...» А мальчики махали руками, изображая ветер. На нас со всех сторон смотрели забинтованные, бледные, на костылях, но улыбающиеся раненые. Возможно, глядя на нас, они в тот момент думали о своих детишках и родном доме. Аплодировали нам солдаты так, что мы затыкали уши. А потом «артистов» отводили в какую-то маленькую комнатушку, возможно кладовку, усаживали на разные тюки, ящики и кормили. Давали в жестяных тарелках картофельное пюре, политое оранжевым соусом, и котлету. Надо было видеть, как серьезно все это съедалось. К угощению мы относились, как к кровно заработанному.
Хотя Казань оставалась глубоким тылом, но дыхание войны чувствовалось и здесь - в волнах беженцев и раненых, в постоянных учебных тревогах. Одна из них меня очень напугала: в воздухе раздался невообразимый вой и я от страха бросилась со двора в дом, где забилась под кровать, заткнув уши. Вот уж мама меня потом искала - прямо с ног сбилась.
...В нашей семье свято хранятся две листовки - за 3 июля 1941-го с речью Сталина: «...Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!» и за 9 мая 1945 года - победного выпуска. Обе они как два крыла: черное, несущее смерть и разруху, и светлое, несущее радость победы. Ее в наш дом принесла черная «тарелка» радио, которое во время войны не выключалось ни днем ни ночью.
В тот день на улицах города было великое множество людей, море улыбок, гремела музыка! А еще постоянно слышалось слово «капитуляция». Оно раздавалось везде - и дома, и на улицах, его повторяли и знакомые, и совсем чужие люди.
А еще в нашем доме хранятся с той поры хлебные карточки с ежедневной нормой по 250 граммов. И хотя они датированы 1947 годом - годом их отмены, все равно эти карточки ассоциируются с войной. А наши соседи несколько подобных карточек даже вставили в рамочку под стекло и повесили на стенку - от радости, что отменили.
В год победы я готовилась стать первоклассницей. Тетрадей тогда практически не было, мама нарезала обои, сгибала листочки и сшивала. Вот и получались тетради. А папа настругал для меня много счетных палочек, выкрасил их и связал по десяткам. Я ликовала, собираясь в школу. Начиналась мирная послевоенная жизнь.
Светлана КУЛАГИНА.
