В минувшее воскресенье здесь завершились дни дарения, приуроченные к дню основания старейшего музея в республике. Особую значимость неприметному камушку придает записка на немецком языке: «Кусочек Берлинской стены близ Бранденбургских ворот». Значит, это немой свидетель исторического раздела страны, нации да и мира? Целой эпохи, символом которой была Берлинская стена, и бесславного ее падения осенью 1989-го? Но как он попал в Казань? Вот что рассказал давний даритель музея казанец Борис Курашов:
- Этот осколок стены мне прислали друзья, педагоги Вальтер и Хайди Детцер, которые живут в Восточном Берлине. Вместе с другими соотечественниками они вышли тогда к стене, чтобы уничтожить свидетельство позора немцев. С Хайди и Вальтером я познакомился в 1983 году, когда работал сторожем в Казанском Никольском соборе. Время от времени туда привозили иностранных туристов и рассказывали им о храме исключительно как о памятнике архитектуры. Мужчина и женщина из Германии были немного старше меня (мне тогда было 30 лет). Они отстали от группы. Разглядывая убранство храма, попытались что-то выяснить. Я подошел и заговорил по-немецки. Рассказал о жизни церкви и реальности советских людей. А потом предложил прогуляться по моей Казани. Супруги Детцер были очарованы ее стариной! Общение получилось живое, без официоза. По советским меркам, немецкая пара жила неплохо: городская квартира, собственный автомобиль. И даже дача в пригороде - на манер той, что давали нашим гражданам от предприятий для решения продовольственной программы. В 70-х годах прошлого века западным немцам разрешили посещать своих восточных родственников. Граница ГДР тоже приоткрылась, но только для пенсионеров. Молодежь не выпускали, поскольку всем было ясно: никто из молодых обратно в «социалистический рай» не вернется. Немцы, как известно, народ дисциплинированный. Новому порядку, насажденному русскими, они подчинились. Но внутренне протестовали и рыли тоннели под Берлинской стеной, чтобы бежать на Запад. И бежали, несмотря на жестокие облавы, аресты, расстрелы...Завязавшаяся между нами дружба продолжалась в переписке. После воссоединения Германии мои друзья писали мне и о том, о чем умалчивали официальные СМИ. Например, о боязни восточных немцев лишиться жилья. Оно после войны, как у нас после революции, было национализировано. Но теперь в соответствии с международным правом возвращалось прежним владельцам или их наследникам. Встал и другой вопрос: что делать с открывшимися архивами Штази (министерство госбезопасности ГДР, аналог советского КГБ)? Ведь их содержимое грозило расколоть общество. Оказалось, в ГДР, как в СССР в сталинские времена, действовала система повсеместного доносительства. По статистике на 500 рядовых граждан приходился один сотрудник Штази. За каждым восточным немцем постоянно велась слежка как госорганом, так и ближайшим соседом. Представляете, вы идете в архив и, сделав соответствующий запрос, узнаете, кто, что и когда на вас доносил. Вальтер и Хайди рекомендовали меня своим друзьям, собравшимся побывать в Татарстане, как интересного гида. Сейчас они приглашают меня в гости.Откуда у Бориса Игнатовича такое знание немецкого языка, если он ни разу не был в Германии? Как выяснилось, интерес к нему заложил его отец Игнат Васильевич. Пройдя всю войну и оказавшись в Германии, он узнал быт, культуру, душу немецкого народа и навсегда полюбил его. Глубокое уважение и интерес ко всему немецкому он привил своим детям. Память об отце - алюминиевый бритвенный прибор военного времени, Борис Игнатович также преподнес в дар музею.
- Этот осколок стены мне прислали друзья, педагоги Вальтер и Хайди Детцер, которые живут в Восточном Берлине. Вместе с другими соотечественниками они вышли тогда к стене, чтобы уничтожить свидетельство позора немцев. С Хайди и Вальтером я познакомился в 1983 году, когда работал сторожем в Казанском Никольском соборе. Время от времени туда привозили иностранных туристов и рассказывали им о храме исключительно как о памятнике архитектуры. Мужчина и женщина из Германии были немного старше меня (мне тогда было 30 лет). Они отстали от группы. Разглядывая убранство храма, попытались что-то выяснить. Я подошел и заговорил по-немецки. Рассказал о жизни церкви и реальности советских людей. А потом предложил прогуляться по моей Казани. Супруги Детцер были очарованы ее стариной! Общение получилось живое, без официоза. По советским меркам, немецкая пара жила неплохо: городская квартира, собственный автомобиль. И даже дача в пригороде - на манер той, что давали нашим гражданам от предприятий для решения продовольственной программы. В 70-х годах прошлого века западным немцам разрешили посещать своих восточных родственников. Граница ГДР тоже приоткрылась, но только для пенсионеров. Молодежь не выпускали, поскольку всем было ясно: никто из молодых обратно в «социалистический рай» не вернется. Немцы, как известно, народ дисциплинированный. Новому порядку, насажденному русскими, они подчинились. Но внутренне протестовали и рыли тоннели под Берлинской стеной, чтобы бежать на Запад. И бежали, несмотря на жестокие облавы, аресты, расстрелы...Завязавшаяся между нами дружба продолжалась в переписке. После воссоединения Германии мои друзья писали мне и о том, о чем умалчивали официальные СМИ. Например, о боязни восточных немцев лишиться жилья. Оно после войны, как у нас после революции, было национализировано. Но теперь в соответствии с международным правом возвращалось прежним владельцам или их наследникам. Встал и другой вопрос: что делать с открывшимися архивами Штази (министерство госбезопасности ГДР, аналог советского КГБ)? Ведь их содержимое грозило расколоть общество. Оказалось, в ГДР, как в СССР в сталинские времена, действовала система повсеместного доносительства. По статистике на 500 рядовых граждан приходился один сотрудник Штази. За каждым восточным немцем постоянно велась слежка как госорганом, так и ближайшим соседом. Представляете, вы идете в архив и, сделав соответствующий запрос, узнаете, кто, что и когда на вас доносил. Вальтер и Хайди рекомендовали меня своим друзьям, собравшимся побывать в Татарстане, как интересного гида. Сейчас они приглашают меня в гости.Откуда у Бориса Игнатовича такое знание немецкого языка, если он ни разу не был в Германии? Как выяснилось, интерес к нему заложил его отец Игнат Васильевич. Пройдя всю войну и оказавшись в Германии, он узнал быт, культуру, душу немецкого народа и навсегда полюбил его. Глубокое уважение и интерес ко всему немецкому он привил своим детям. Память об отце - алюминиевый бритвенный прибор военного времени, Борис Игнатович также преподнес в дар музею.