Село Щербень Спасского района считают одним из самых древних в Татарстане. Достаточно сказать, что оно почти на целый век старше самой Казани - в 1996 году его жители отметили 1100 лет со дня основания села. Хотя, по мнению историков, подкрепленному многочисленными находками археологов, люди здесь жили и раньше.
У подножия скалы-крепости
Правда, тогда поселение, основанное на берегу небольшой извилистой лесной речушки, называлось Кала-Тау, что значит «крепость-гора». Укрепленное городище на возвышенности являлось важным пунктом в составе мощной оборонительной линии поселений Волжской Булгарии и, очевидно, было основано еще в IX веке.
Кто были первые здешние поселенцы? Чем они занимались? Судя по артефактам, обнаруженным историками на раскопках в окрестностях села Щербень, это были воины, охотники, хлебопашцы и ремесленники. Многочисленные осколки керамики с характерной для булгарского периода лощеной поверхностью говорят о том, что здесь жили умелые гончары. А позеленевшие от времени женские украшения, инкрустированные полудрагоценными камнями, позволяют нам представить наряд местной красавицы.
Среди вещей, найденных историками, - обломки сабель, наконечники копий и стрел, обломки керамики, монеты и женские украшения. Сегодня многие из этих находок можно увидеть на стеллажах школьного музея. Все эти вещи обнаружены не только на горе Кала тау, но и на соседней Девичьей горке, название которой, как полагают, связано с именем легендарной женщины-воительницы Шахри Бану, верной жены местного правителя Ярмака, погибшего от стрелы врага. Как гласит легенда, она отомстила за гибель мужа, возглавив отряд и сражаясь в рядах воинов в доспехах погибшего супруга, с его мечом в руке. До сих пор у подножия горы сохранился древний родник, из которого, по преданию, пили воины Шахри Бану. Несколько лет назад впадину родника очистили от ила и благоустроили прилегающую территорию.
Как свидетельствуют архивы, село Щербень в начале XIX века было одним из самых крупных в округе - оно насчитывало более шестисот дворов и около пяти тысяч жителей. Здесь было пять махалля (кварталов), в каждом была своя мечеть. На речке Щербень работали две водяные мельницы. Однако в тридцатые годы позапрошлого века село постигли большие беды: из-за неизвестной эпидемии и ряда пожаров население его резко сократилось.
В школьном музее мне показали еще пару интересных экспонатов - два старинных жестяных полумесяца, когда-то украшавших минареты двух мечетей, закрытых в тридцатые годы в разгар безбожной пятилетки. Когда ломали минареты, люди на свой страх и риск спрятали и сохранили символ веры своих предков.
И пошел вразнос под откос колхоз
Колхоз «Большевик» в Щербене создали в начале тридцатых. Элим абый Зайнуллин, бывший тракторист, а ныне пенсионер, помнит трудные военные годы, когда ему, тогда еще мальчишке, окончившему 5 классов сельской школы, пришлось работать на колхозных полях сначала разнорабочим, затем на тракторе. На его глазах поднимали колхоз в трудные послевоенные годы. Свой первый трактор «Нати» с неуклюжими колесами, на котором он впервые выехал в поле в 1955 году, Элим абый помнит хорошо.
- У него ведь даже кабины не было, - улыбаясь, говорит он. - А пахать и сеять и в дождь, и в ветер приходилось - куда денешься, время-то не ждет. Бывало, бросишь на железное сидение старую телогрейку, запустишь двигатель - и в поле. А зарплату по трудодням начисляли, в конце недели - по пять рублей. Выдавали не деньгами, а зерном. Сами мололи, сами и хлеб выпекали... Первую зарплату «живыми» деньгами на руки стали выдавать лишь в шестидесятых - по 10 - 15 рублей в месяц.
Супруга пенсионера Таскира апа тоже с 15 лет работала в колхозе и помнит, как ей и ее подругам приходилось обрабатывать вручную по 3 - 4 гектара. Это уж потом, в семидесятых, когда появились новые трактора и комбайны, посевные площади колхоза превысили 2 тысячи гектаров. Тогда «Большевик» переживал период расцвета.
- Одних только комбайнов в хозяйстве было 16 единиц, - вспоминает младший сын Ильсур, - «Нив» восемь штук было, два «Колоса», «Сибиряк»... Я школьником на каникулах помощником комбайнера работал.
- Я дояркой работала, - говорит Таскира апа. - Кроме меня еще 14 доярок было, у каждой по 20 дойных коров в группе.
Ныне хозяйство пришло в полный упадок: в последние годы руководители колхоза менялись так часто, что многих из них колхозники и запомнить толком не успели. Около половины посевных площадей ушли в залежи и не обрабатываются. Опустели коровники и свинокомплекс, люди остались без работы. Правда, года два назад часть пашни взяла в землепользование одна из агрофирм. Но они не в состоянии дать работу всем нуждающимся. Люди ездят на заработки в Казань - шабашить на строительстве коттеджей.
И все же нашлись в селе люди, решившиеся в такое трудное время хозяйствовать самостоятельно.
С надеждой на лучшее
Рабочий день на личном подворье Зайнуллиных начинается с первыми петухами. Надо подкинуть сена в кормушки, напоить стельную скотину, насыпать зерна курам и уткам. Сын Элима абый Ильсур держит пять дойных коров, ежедневно сдавая молокосборщикам до 40 литров молока. Занимается также мясным животноводством: выращивает бычков - этой осенью сдал на мясо 9 голов. Держат также кур, гусей и уток, которых каждое утро кормит Таскира апа. Возле корыта, гогоча, толкутся белоснежные гуси. Красавец-гусак с оранжевыми лапами строго косит в мою сторону пуговичным глазом, важно переваливаясь, отходит к своей стае.
- Трудно, наверное, содержать такое хозяйство? - спрашиваю я у Таскиры апа.
- Мы, деревенские, с малых лет к труду привычные, - говорит она. - Главное - чтобы корма было в достатке, тогда и молоко, и мясо будет...
Старенький гусеничный трактор ДТ стоит напротив дома Зайнуллиных - сев озимых и вспашку зяби фермер закончил вовремя. Всего в землепользовании у Ильсура чуть более 50 гектаров паевых земель - близких родственников и соседей, с которыми он заключил договор аренды. Сеет зерновые на фураж, выращивает для своих буренок и бычков «многолетку» на сенаж. В этом году, несмотря на засуху, сумел полностью обеспечить кормами не только свое многочисленное копытное и пернатое поголовье, но и расплатиться с одиннадцатью пайщиками, выделив в качестве арендной платы каждому по полтора центнера фуражного зерна - у каждого на дворе буренка имеется, а то и две. Не говоря уже о домашней птице и кроликах.
В ближайших планах Ильсура - увеличить поголовье дойного стада. Начал строить на подворье ферму на 50 коров. Тогда, глядишь, появятся у щербинцев новые рабочие места, да и уверенности в завтрашнем дне у жителей древнего села станет больше.
