«Ну какого рожна тебе еще нужно? - убеждала она сама себя. - Все равно лучше не найдешь...»
«Что-то немного не так», - несмело сопротивлялась в ней другая.
«Что? - спрашивала первая раздраженно. - Это же тебе не домашние тапочки!»
«Вот именно».
«Но в новой обувке ты никогда не будешь чувствовать себя как в домашних тапочках».
«Почему?»
«Потому что так не бывает...»
Сомнения разрешила продавщица. Подойдя к Наталье, топтавшейся на коврике в одном сапожке, она безапелляционно заявила:
- Берите, женщина. Сапоги очень хорошие, лучше вы нигде не найдете. И они вам идут.
На улицу она вышла в обновке. Все было хорошо и одновременно не очень. Дома, вернее, в квартире, что они с Рамилем снимали вот уже восемь месяцев, было так же. Вроде дом, но им не принадлежащий. Вроде тепло и уютно, да надолго ли еще? Нарисуется хозяин, скажем, завтра, и прогонит. И кончатся враз и тепло, и уют.
Когда она пришла, Рамиль спал, слегка приоткрыв рот. Стараясь не шуметь, она разделась и прошла на кухню.
- Ты вернулась? - услышала она из комнаты.
- Да, извини, что разбудила.
Наталья вышла из кухни, прошла в крохотный коридорчик - двоим не развернуться - и вернулась с сапогами в руках:
- Вот, купила.
- И правильно сделала, - кинув мимолетный взгляд на покупку, произнес Рамиль. - Иди ко мне...
В обеденный перерыв она смотрела в окно и дожевывала свой бутерброд. За окном падал снег, беспрерывным потоком текли машины, шли по тротуарам люди - мужчины и женщины. Женщин было больше.
Это случилось вчера, когда, насытившись друг другом, они лежали, изредка перекидываясь короткими фразами. А потом Рамиль вдруг спросил:
- Ты пойдешь за меня замуж?
- Это что, предложение руки и сердца? - ответила она вопросом на вопрос.
- Да, - серьезно ответил Рамиль. - Все равно мы уже столько времени живем вместе.
- А я уж думала, что ты этого никогда не скажешь, - приподнялась на локте Наталья.
- Нет, я тебя, конечно, не тороплю... - начал было Рамиль, но Наталья перебила его:
- Да. Я согласна.
И поцеловала его в щеку...
- Хотите кофе?
Она оторвала взгляд от окна.
- Я сварил его для себя и для вас.
Наталья приметила его сразу, как только перевелась в этот отдел. Он отличался от других мужчин тем, что, здороваясь с начальниками любого ранга за руку, не склонялся в легком поклоне и не вымучивал из себя улыбку. Еще он отличался... Впрочем, это не имело никакого значения. Ну приметила, и что?
- Спасибо.
Когда она принимала от него чашку с дымящимся кофе, их пальцы на мгновение соприкоснулись. Мелочь, скажете вы? Но именно такие мелочи рождают между людьми паутинку, что связывает их взаимной симпатией и пониманием друг друга. Ее еще можно порвать. Но случись встреча взглядами одна, другая, общий разговор, и вы уже не в силах этого сделать.
После кофе они курили на лестнице и разговаривали. У него был очень приятный тембр голоса, и его интересно было слушать. Алексей, как он попросил Наталью называть себя, хоть и был много ее старше, вообще был интересен весьма. Высокий, с седоватыми висками и понимающим взглядом больших серых глаз, он притягивал и рождал желание быть с ним откровенным. Говорил он искренне, что предполагало от собеседника искренность ответную. И когда он спросил, замужем ли она, Наталья просто ответила:
- Нет.
- И правильно, - с явным облегчением произнес он. - Выходить замуж или жениться - это как покупать себе новую обувь.
- То есть? - заинтересованно спросила она.
- Ну, предположим, обувь нравится, устраивает цвет и цена, но если в ней некомфортно, если чувствуется хоть малейшее неудобство - эту обувь ни в коем случае не следует брать.
- А когда следует брать?
- Когда ваша нога в новой обувке сразу, как дома, как в домашней тапке.
- Значит, вы хотите сказать, - раздумчиво произнесла Наталья, - если меня в моем избраннике что-либо не устраивает, то выходить за него не следует?
- Именно так. Любая мелочь, пусть даже легкое раздражение по поводу, скажем, его раскрытого рта, когда он спит, уже должна настораживать. Там, где есть раздражение, нет любви.
- Но чтобы в человеке все устраивало.... Так не бывает!
- Бывает, - без тени сомнения ответил Алексей. - Надо просто быть от него в восторге. То есть любить. Кстати, что вы делаете сегодня вечером?
* * *
Нет, в восторге от Рамиля Наталья не была. Ни у нее, ни у него с самого начала не было розовых очков; видели они друг друга в реальном свете и считали это благом. Но, как оказалось, ошибались. По крайней мере, она. После разговора с Алексеем она уже смотрела на мир иначе, другими глазами. Получалось, Алексей во всем прав! Он даже угадал, что ее Рамиль спит с открытым ртом и это ее раздражает. «А где есть раздражение, там нет любви»...
Сегодня, прощаясь с ней, Алексей попросил встречи. Она не ответила, и он сказал, что будет ждать ее у ДК химиков. Что делать? Пойти? А потом вернуться домой и лечь в постель с Рамилем как ни в чем не бывало?
«Ну тогда не ходи», - сказала она сама себе.
«А если я хочу?» - спросила в ней другая.
«А как же Рамиль?»
«Тебе все равно надо идти», - настаивала другая.
Наталья решительно прошла в коридорчик, надела куртку и сапоги.
- Ты куда? - послышался из комнаты голос Рамиля.
- Знаешь, я, кажется, поторопилась...
- Не понял, - вышел из комнаты Рамиль. - Что значит «поторопилась»?
- Это значит, что я не могу выйти за тебя замуж, - стараясь не смотреть на него, проговорила Наталья. - Прости.
Идти до ДК химиков от дома было недалеко, но дорога показалась ей невероятно длинной. Испугавшись, что Алексей может не дождаться ее, она прибавила шагу, а когда увидела огромную, пока еще без огней, елку за зданием ДК, стеклянные двери входа и одинокого человека возле них, и вовсе побежала. Она бежала, не разбирая дороги, и человек у стеклянных дверей заметил ее и пошел ей навстречу. Она уже видела его улыбку, протянутые к ней руки, но продолжала бежать, а ветер бросал ей в лицо тяжелые и мокрые хлопья снега. И - удивительное дело - в своих новых сапожках она чувствовала себя «как дома», будто бежала на это свидание в домашних тапочках.
Полина ФЕДОРОВА
