Слава Всевышнему, мне никогда не довелось испытать чувство постоянного голода. Но чтобы понять, какое оно разрушительное, убивающее в людях все человеческое, достаточно хотя бы один раз послушать рассказы тех, кто пережил блокаду Ленинграда. Боль тех ужасных лет настолько сильна, что эти люди и сегодня не могут вспоминать о прошедшем спокойно. Слезы, боль в сердце не дают им говорить, и они, порой не в силах удержать волнение, на полуслове замолкают.Равие Сафиулловне Галимовой исполнилось 16 лет, когда началась война. Жили они в это время в поселке Ижора, недалеко от Московского вокзала в Ленинграде. Кроме нее в семье было еще 5 детей.Когда Ленинград стали бомбить, самым страшным для девушки был гул фашистских самолетов и свист падающих бомб. Но когда началась блокада, этот ужас отступил перед нескончаемым чувством голода. В самом начале блокады люди даже не могли представить, что это такое.- Помню, то ли в ноябре, то ли в декабре мы с тремя сестрами и соседями поехали за город, чтобы собрать овощи, оставшиеся не убранными на колхозных полях в начале войны, - говорит Равия Сафиулловна. - Находились они между линией обороны наших войск и линией наступления немцев. Из того похода вернулись только мы с сестрами. Соседи погибли под артобстрелом.66-летнего отца Равии на фронт не взяли, и он продолжал работать на заводе. После смены он приходил обессиленный, кожа да кости. Опускался на стул да так и сидел, не мог встать. В то время блокадникам давали пайку хлеба (из жмыха). 125 граммов - взрослым, детям - по 200 граммов и еще немного крупы. Воды не было, света, отопления, канализации тоже. С наступлением зимы, чтобы не ходить на Неву, люди грели снег. Правда, не у всех была такая возможность. Тем, у кого были дети до полутора лет, выдавали восемь кирпичей и трубу, чтобы можно было смастерить печь.Равию и ее сверстниц посылали собирать трупы и складывать их в сарае, где раньше хранилось удобрение. Сарай закрывался на замок, потому что уже в то время в городе началось людоедство. Но замок не всегда останавливал голодающих. - Люди сняли несколько досок и умудрились вырезать куски трупного мяса, - говорит Равия Сафиулловна. - Господи! Как это было страшно. В голодном Ленинграде не осталось ни одной собаки и кошки, вся трава была выедена...Папа Равии умер первым. А их с мамой какое-то время спасала случайно найденная соль. Они с сестрами выменивали ее на сигареты, а сигареты - у солдат на хлеб. Те и сказали им, что скоро откроют по Ладоге ледовую переправу.Когда это случилось в 1942 году, блокадники сразу почувствовали. Увеличили пайку хлеба (настоящего, ржаного) до 300 граммов.- Этот хлеб убил моего младшего братишку, - смахивает слезу Равия Сафиулловна. - Когда мама принесла хлеб домой, он сразу почувствовал его запах и с плачем стал просить. Мама со слезами отщипнула ему крошку и дала. «Он сейчас умрет, - прошептала она нам. - Ему нельзя хлеб». И действительно, братишка умер, даже не смог прожевать кусочек. Хоть и жалко было малыша, но сестры обрадовались, что мама останется жива. Теперь ей не надо было кормить сына грудью, а у семьи осталась лишняя пайка, ведь мама никому не сказала о его смерти. Она завернула его в одеяло и отнесла в сарайчик с трупами. Так до сих пор Равия Сафиулловна не знает, где похоронены ее отец и брат, - наверно, в одном из рвов, где скопом хоронили многих.Братишка Равии, даже мертвый, помог своей семье. Тогда уже началась эвакуация по Ладоге, и в первую очередь увозили тех, у кого были малолетние дети. Мама Равии показала свидетельство о рождении покойного сынишки, и семья смогла получить эвакуаторный листок.До Ладоги блокадники шли пешком 6 километров. Равия Сафиулловна помнит, что в тот день шел проливной дождь. Ее 8-летний брат, распухший от голода, уже не мог идти, его тащили на руках. Старшая сестра отдала водителю «полуторки» свои часы, чтобы он помог погрузить его в машину. Едва колонна тронулась по Ладоге, как впереди идущая машина ушла вместе с людьми под воду. Но смерть поджидала ленинградцев не только на льду. Переправившись, они с жадностью набрасывались на продукты, хлеб и умирали тут же, в страшных мучениях. Мама Равии оказалась осмотрительнее и спасла своих детей тем, что спрятала всю еду от них и кормила по чуть-чуть. Так что именно благодаря своим мамам выжили тогда многие ленинградцы.
Страшное время, когда хлеб мог убить
Моя 16-летняя дочь, на минутку оторвавшись от своего планшета, зацепила взглядом кадр из документального фильма о Ленинградской блокаде. С телевизионного экрана на нас смотрели изможденные детские глаза. «Мам, а ты когда-нибудь голодала?» - спросила она.
Слава Всевышнему, мне никогда не довелось испытать чувство постоянного голода. Но чтобы понять, какое оно разрушительное, убивающее в людях все человеческое, достаточно хотя бы один раз послушать рассказы тех, кто пережил блокаду Ленинграда. Боль тех ужасных лет настолько сильна, что эти люди и сегодня не могут вспоминать о прошедшем спокойно. Слезы, боль в сердце не дают им говорить, и они, порой не в силах удержать волнение, на полуслове замолкают.Равие Сафиулловне Галимовой исполнилось 16 лет, когда началась война. Жили они в это время в поселке Ижора, недалеко от Московского вокзала в Ленинграде. Кроме нее в семье было еще 5 детей.Когда Ленинград стали бомбить, самым страшным для девушки был гул фашистских самолетов и свист падающих бомб. Но когда началась блокада, этот ужас отступил перед нескончаемым чувством голода. В самом начале блокады люди даже не могли представить, что это такое.- Помню, то ли в ноябре, то ли в декабре мы с тремя сестрами и соседями поехали за город, чтобы собрать овощи, оставшиеся не убранными на колхозных полях в начале войны, - говорит Равия Сафиулловна. - Находились они между линией обороны наших войск и линией наступления немцев. Из того похода вернулись только мы с сестрами. Соседи погибли под артобстрелом.66-летнего отца Равии на фронт не взяли, и он продолжал работать на заводе. После смены он приходил обессиленный, кожа да кости. Опускался на стул да так и сидел, не мог встать. В то время блокадникам давали пайку хлеба (из жмыха). 125 граммов - взрослым, детям - по 200 граммов и еще немного крупы. Воды не было, света, отопления, канализации тоже. С наступлением зимы, чтобы не ходить на Неву, люди грели снег. Правда, не у всех была такая возможность. Тем, у кого были дети до полутора лет, выдавали восемь кирпичей и трубу, чтобы можно было смастерить печь.Равию и ее сверстниц посылали собирать трупы и складывать их в сарае, где раньше хранилось удобрение. Сарай закрывался на замок, потому что уже в то время в городе началось людоедство. Но замок не всегда останавливал голодающих. - Люди сняли несколько досок и умудрились вырезать куски трупного мяса, - говорит Равия Сафиулловна. - Господи! Как это было страшно. В голодном Ленинграде не осталось ни одной собаки и кошки, вся трава была выедена...Папа Равии умер первым. А их с мамой какое-то время спасала случайно найденная соль. Они с сестрами выменивали ее на сигареты, а сигареты - у солдат на хлеб. Те и сказали им, что скоро откроют по Ладоге ледовую переправу.Когда это случилось в 1942 году, блокадники сразу почувствовали. Увеличили пайку хлеба (настоящего, ржаного) до 300 граммов.- Этот хлеб убил моего младшего братишку, - смахивает слезу Равия Сафиулловна. - Когда мама принесла хлеб домой, он сразу почувствовал его запах и с плачем стал просить. Мама со слезами отщипнула ему крошку и дала. «Он сейчас умрет, - прошептала она нам. - Ему нельзя хлеб». И действительно, братишка умер, даже не смог прожевать кусочек. Хоть и жалко было малыша, но сестры обрадовались, что мама останется жива. Теперь ей не надо было кормить сына грудью, а у семьи осталась лишняя пайка, ведь мама никому не сказала о его смерти. Она завернула его в одеяло и отнесла в сарайчик с трупами. Так до сих пор Равия Сафиулловна не знает, где похоронены ее отец и брат, - наверно, в одном из рвов, где скопом хоронили многих.Братишка Равии, даже мертвый, помог своей семье. Тогда уже началась эвакуация по Ладоге, и в первую очередь увозили тех, у кого были малолетние дети. Мама Равии показала свидетельство о рождении покойного сынишки, и семья смогла получить эвакуаторный листок.До Ладоги блокадники шли пешком 6 километров. Равия Сафиулловна помнит, что в тот день шел проливной дождь. Ее 8-летний брат, распухший от голода, уже не мог идти, его тащили на руках. Старшая сестра отдала водителю «полуторки» свои часы, чтобы он помог погрузить его в машину. Едва колонна тронулась по Ладоге, как впереди идущая машина ушла вместе с людьми под воду. Но смерть поджидала ленинградцев не только на льду. Переправившись, они с жадностью набрасывались на продукты, хлеб и умирали тут же, в страшных мучениях. Мама Равии оказалась осмотрительнее и спасла своих детей тем, что спрятала всю еду от них и кормила по чуть-чуть. Так что именно благодаря своим мамам выжили тогда многие ленинградцы.
