Кой черт меня занес на эти галеры. Хотя надо признать, начало было не банальное. Звонок на работу и прямо в лоб, как достославный князь Святослав: «Иду на вы», читай подтекст - «Я тебя хочу и, пока не добьюсь этого, не отступлю». Кого? Меня? Меня?! Да боже мой, мне все мужики опостылели лет сто назад! Одни проблемы. Смотрят в глаза, слова красивые говорят (или не говорят), а потом как взрывной волной. Ау-у-у!.. И этот туда же, хотя такого безбашенного, надо признать, еще не встречала. А где же цветы, шоколадки, взгляды, вздохи, «поедем, красотка, кататься»? Так и брякнул, что ему надо. По уму надо было бы возмутиться: «Такой-сякой, разэтакий, я дама изящная, не из таковских, блин...» Но то ли в этот день магнитная буря была, то ли предменструальный синдром, но... спорить не хотелось. Идешь, так иди себе, мне-то что за проблемы.
Тут ошибочка и вышла. Человек он оказался, как говорила незабвенная Маргарита Павловна в «Покровских воротах», «ярко окрашенный». Умен, талантлив, интересен, темперамент бешеный. И хотя он, как кажется, рассчитывал на долгую осаду, крепость пала в рекордные для меня сроки - через неделю.
И все-то вроде с ним было ясно. Завелся с пол-оборота, баб за плечами тьма, еще тьма впереди, я - очередная звездочка на погоне. Когда говорил о любви, а говорить он умел, нутром чуяла отработанные блоки обольщения, обкатанные не раз фразы и выражения. В минуты экстаза крестил меня чужими женскими именами, постоянно путаясь в них.
И со мной все было ясно. Вот он, не за горами, роковой порожек, пустота во взглядах мужчин, скользящих по моему лицу, попытки ухватить молодость-подругу за подол, продлить, продлить очарованье. Безысходность семейной жизни, когда проще друг друга убить на этих проклятых квадратных метрах, чем разъехаться, разойтись. Ребенок, говорящий: «Мне все равно, как вы друг к другу относитесь, я хочу жить с отцом и матерью».
Так до сих пор и не знаю, что это было - дар судьбы или удар. Все видела, все понимала, но как зачарованная шла на эти болотные огни, увязая все глубже и глубже.
Что-то было в нем трогательное, изломанное, почти детское - замерзшее дитя... И со всей бабьей дури бросилась защищать, согревать, лелеять. Где я все это увидела? Но увидела именно это. Потом пришла пора прощать, прощать, прощать. Прощала долгие исчезновения, злые, грубые слова, пренебрежение. «Милая, ты же умная женщина, придумай что-нибудь...» Я и придумывала, а месяцев через шесть поразилась своему отражению в зеркале: темному мучительно напряженному лицу глубоко несчастной женщины. И поняла, что стою на краю. Упала как в омут, растворилась в нем, его жизни, его страстях, его желаниях, что еще чуть-чуть и исчезну совсем, померкну, перестану существовать. Только вот уйти от него я не могла и только про себя шептала: «Боже, помоги мне, Боже...»
Тогда он исчез из моей жизни, исчез, ничего не объясняя. В последнюю встречу был тих и задумчив, держал мои руки в своих и все смотрел грустными чуть изучающими глазами. А после - тишина... От других узнала, что жив-здоров и вполне упитан. Что оставалось мне? Начать себя собирать по кусочкам, по фрагментам, хотя после этого тайфуна многое было утеряно и пришлось создавать что-то новое. Я уже знала, что выстою, что будет больно, возможно, очень больно, так ведь не первый раз, подруга, будем жить! Я снова дышу холодным, чистым воздухом свободы.
Через полгода пришла в себя, порозовела, потолстела, еще раз объяснила себе самой, что все мужики сволочи и... успокоилась. Ни горечи, ни обид. Ничего личного. Будь здрав, боярин!
Спустя несколько лет он вновь сидел против меня, смотрел глазами больного ребенка и говорил, говорил, говорил... И между всем прочим обронил фразу: «От меня вчера ушла любимая женщина», просто так, мимоходом (или мне показалось?). И я как полная кретинка спросила: «Чем я могу тебе помочь?»
И кой черт меня занес на эти галеры!..
