Мы пригласили Фарида Рафкатовича в гости в редакцию, чтобы поздравить с престижной наградой и за чашкой чая поговорить о проблемах современного национального театра.
Театр - хранитель татарского языка
- Вас не удивляет, что, приходя в татарский театр, наушники для перевода берут не только русские, но и татары?
- Не удивляет. У нас наушники на одно ухо, поэтому, с одной стороны, человек слушает перевод текста и понимает, о чем говорят актеры на сцене, а с другой стороны, слышит, как звучит правильный, литературный татарский язык.
- Молодые актеры хорошо знают татарский язык?
- Нет, и это проблема. Для меня, во всяком случае, как педагога, как режиссера.
Я набираю татарскую группу, а в соседней аудитории идет набор в русскую. У меня конкурса нет вообще. Ко мне приходят 15 человек. Из них отбираю 10. А в русскую группу большой конкурс. Причем 80% абитуриентов, поступающих на русское отделение, - татарские ребята.
Те, кто идет в татарскую группу, знают язык на бытовом уровне. Но для театра этого мало. Поэтому актерам приходится постоянно подтягивать свои знания родного языка. Это неизбежно. Они просто обязаны говорить правильно, красиво. Это их работа.
- А как складывались отношения с татарским языком у вас?
- И у меня были проблемы. До пяти лет я не говорил по-русски. Папа отправлял меня в татарскую деревню к своей маме, и бабушка разговаривала только на татарском. Учился я в русской школе и русский язык освоил быстро. В театральное училище хотел поступать на русское отделение. Мама настаивала, что я должен учиться в татарской группе. Но я татарский язык подзабыл. С грехом пополам выучил один монолог и стихотворение. Экзамены сдал успешно и благодаря педагогам восстановил свой татарский язык.
Спектакль - это все-таки не перформанс
- Как вы считаете, в Казани достаточно театров?
- Не знаю. Хорошо, что появляются маленькие студии, команды, которые хотят заниматься театром. Их эксперименты бывают интересными. Например, недавно побывал на первом в Казани иммерсивном спектакле «Анна Каренина».
- Вам спектакль понравился?
- Честно могу сказать, да. Конечно, если считать, что театр - это кулисы, занавес, зрительный зал, то «Анна Каренина» - это не театр. Это перформанс. Необычный, неожиданный, увлекательный. Но у меня осталось много вопросов. Действие длится почти четыре часа на нескольких площадках одновременно, за всем уследить просто нереально, а пропустить что-то интересное жалко. Начало есть. А что дальше? «Война и мир»?
- В каких направлениях будет развиваться современный театр?
- На этот вопрос ответить сложно. Могу сказать, что театру нужны новые идеи. В последнее время появилось много молодых режиссеров. Они проходят обучение в разных театральных лабораториях, потом ездят по городам и весям. Их приглашают ставить спектакли, театрализованные шоу, перформансы. И вот тут начинается проверка на профпригодность. Дело в том, что сделать оригинальный эскиз, театральную зарисовку несложно. А вот на настоящий, полноценный спектакль у них дыхания не хватает. Вообще, угодить публике - это не так сложно, правда. Надо только знать, что она хочет, и дать ей это.
Театр постоянно меняется и будет меняться. Но все-таки сегодня главный вопрос - не форма подачи, не жанр, а качество репертуара.
- Именно поэтому Камаловский театр уже много лет проводит конкурс современной татарской пьесы?
- Мы переформатировали конкурс в лабораторию. Собрали желающих поработать в жанре драматургии, и они под руководством педагогов разрабатывали свои пьесы. Самыми активными участниками лаборатории оказались женщины. Мы отобрали три самые интересные истории и организовали в Малом зале нашего театра читку. Это была не просто читка, а с актерским проигрыванием некоторых сцен, с использованием музыки, каких-то элементов декораций. Более того, на читку пригласили зрителей. В итоге получилось три любопытных дамских спектакля, объединенных одной темой - нехватка человеческого общения в современном обществе.
Кто еще рискнет поставить «Альмандара из деревни Альдермеш»?
- Фарид Рафкатович, вас наверняка часто спрашивают, почему вы не вернете на сцену легендарного «Альмандара из деревни Альдермеш», ведь это был бы стопроцентно аншлаговый спектакль?
- Мне несколько раз предлагали поставить «Альмандара из деревни Альдермеш», но не могу решиться на такой шаг. Спектакль по пьесе Туфана Миннуллина долго шел в нашем театре. Там все идеально сошлось - режиссура Марселя Салимжанова, игра актеров, музыка, сценография… Это был замечательный спектакль, соединивший в себе глубокий философский смысл, легкость, юмор, иронию и яркую театральную форму. С уходом из жизни Шауката Биктимирова, бессменно игравшего роль Альмандара, спектакль на профессиональной сцене никто не ставил. Только в прошлом году Нижнекамский театр рискнул и сделал свою версию «Альмандара из деревни Альдермеш».
- Видели их спектакль?
- Нет. Боюсь разочарования. Точнее, не то что боюсь… Я считаю, что спектакль Марселя Салимжанова задал такую высокую планку, ниже которой опускаться нельзя. Дуэт Шауката Биктимирова и Равиля Шарафиева превзойти невозможно. И у каждого, кто отважится поставить «Альмандара из деревни Альдермеш», есть опасность - либо ломать комедию, либо впасть в скучное, назидательное философствование о жизни и смерти.
«Разве артисты должны задавать вопросы?»
- В этом году в Казани уже в четырнадцатый раз пройдет ваше детище - театральный фестиваль тюркских народов «Науруз»...
- Вначале у нас была задача привезти в Казань театры из разных регионов, республик, стран, познакомить их друг с другом, показать разнообразие театров зрителям. Мы даже не очень обращали внимание на качество спектаклей. Но потом отбор стал строже. Сейчас «Науруз» - масштабный театрально-образовательный форум. Это не только спектакли, но и творческие встречи, мастер-классы известных педагогов, драматургов, театроведов, критиков, театральных художников, круглые столы. Живое общение, обмен мнениями, творческое сотрудничество - это очень важно. Мы распахиваемся этому миру, и мир тоже открывается нам.
- Камаловский театр сотрудничал с театрами из Колумбии, Китая, Венгрии, других стран и регионов. Можно у них чему-то научиться?
- Скорее, они больше учатся у нас. Наша российская театральная школа самая лучшая. Это правда. Это признают во всем мире. В нашем театре ставили спектакли режиссеры из разных стран. И они с благодарностью говорили, что это для них было отличной профессиональной школой. Правда, один французский режиссер уехал немного обиженный. На репетициях артисты спрашивали его о своих героях, их характерах, взаимоотношениях, им было важно знать, что они играют. Режиссер был удивлен: «У вас всегда так репетиции проходят? Разве артисты должны задавать вопросы? У нас так не принято».
«Старик, тебе надо на режиссерский!»
- Ваш сын учится на режиссера в ГИТИСе. Режиссер - профессия штучная. На ваш профессиональный взгляд, у Йусуфа есть задатки, чтобы стать хорошим режиссером?
- Йусуф с детства в театре и знает театр изнутри, и, думаю, желание стать режиссером у него возникло не случайно. Ему все не так легко далось. Он поступил во ВГИК только с третьего раза. Значит, стремление большое. Пока он на первом курсе. Что будет дальше - посмотрим.
- А вы в его возрасте уже ощущали себя режиссером?
- У меня были замечательные учителя - Марсель Салимжанов, Дамир Сиразиев. На втором-третьем курсах театрального училища Марсель Хакимович давал нам задание - сделать самостоятельные работы. Мы выбирали любые пьесы по своему желанию и готовили отрывки. Марсель Хакимович ни во что не вмешивался, а потом устраивал специальный день показа наших работ. На показы приходили студенты, педагоги училища. Я сделал этюд по рассказу О`Генри «Дары волхвов». На показе был Дамир Сиразиев, который уже закончил ГИТИС. И он первый мне сказал: «Старик, тебе надо в ГИТИС, на режиссерский!» Я и поехал. Но с первого раза не поступил. Меня прослушивал профессор ГИТИСа Сергей Александрович Бенкендорф, внук того самого Бенкендорфа, шефа жандармерии и начальника Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии при Николае I. Сергей Александрович меня не принял. Я ему за это очень благодарен, потому что через год поступил на курс к легендарной Марии Осиповне Кнебель. Мне всегда везло на учителей.