- Александр Васильевич, песня на ваше стихотворение «Господи, дай же мне волю» звучала на открытии храма Христа Спасителя. Как это произошло?
- В то время вышла моя первая книга «Шаги к стихам». Я подарил один экземпляр своему другу Борису Хмельницкому, его старшая сестра - известный композитор Луиза Хмельницкая, посмотрела этот сборник и написала музыку к нескольким моим стихам, и к «Господи, дай же мне волю» тоже. Когда она сыграла, я подумал: «Неужели это я написал?!» А дальше начались необъяснимые для меня вещи. При подготовке открытия храма Христа Спасителя возник вопрос, какое произведение должно открыть эту церемонию. И синод остановился именно на этой вещи. Я был потрясен! Мне рассказывали, что когда Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прослушал «Господи, дай же мне волю», он сказал, что это не простая песня, а молитва.
И знаете, я подумал, что мне и умирать уже можно... Увековечил себя. Я очень грустил, что мама не дожила до этого дня... Мама у меня была глубоко верующим человеком. И всегда говорила: «Санька, не пиши стихи - расстреляют, а на худой конец посадят!» У меня семья репрессированных, и у нас считалось, что расстрел - это легче, чем отсидка в лагере. Когда вышла моя первая книга, я приехал к ней: «Мама, мама, вот моя первая книжка!» Она заплакала: «Ну вот, сынок, опять ты вляпался!» Сейчас я думаю, как бы она была счастлива, узнав, что молитвой на слова ее сына открывался храм Христа Спасителя. Вообще, я много написал, как друзья шутят: Панкратов-Черный написал больше, чем прочитал...
- Интересно, как вы пишете?
- Если бы я знал! Если бы знал! Стихи просто приходят... Думаю, что они, как и музыка, от Бога. Я никогда не печатаю на компьютере, пишу от руки. Буквы появились на бумаге, строчка появилась, и пошли-пошли стихи...
- Наверное, для многих станет открытием и то, что вы очень большое внимание уделяете благотворительной деятельности...
- Это когда-то, до дефолта, когда был богатым, меня можно было назвать благотворителем. Я тогда участвовал финансово в возрождении храмов. После дефолта стал нищим, и сейчас моя благотворительность заключается в том, что я нахожу состоятельных людей и убеждаю их вкладывать деньги в детские дома, детский спорт. Более 10 лет возглавляю фонд спортивного развития и социальной защиты детей-инвалидов «Наше поколение». И с гордостью говорю, что наша спортивная школа дзюдо несколько лет держит Большой кубок. Из нашей школы уже вышли чемпионы мира и Европы.
- И все это было до того, как Президентом России стал Владимир Путин и дзюдо стало культовым видом спорта?
- Да! Нам здорово повезло, что наш президент оказался дзюдоистом. Мы даже бизнесменов «запугиваем», если они отказываются, например, отремонтировать спортивный зал: «Ну, нам Владимиру Владимировичу, что ли, писать?» И это срабатывает!
- Александр Васильевич, правда, что вы своего сына назвали в честь Высоцкого?
- Володя Высоцкий должен был быть крестным отцом моего сына. Сын родился 7 июля 1980 года. Мы хотели назвать его Колей, в честь Николая Угодника. И Высоцкий уже договорился в Новодевичьем монастыре с отцом Николаем об обряде крещения, который должен был бы состояться сразу же после Олимпиады. Но 25 июля Володя умер. И я решил сына назвать Владимиром. И воспитывал его именем Володи. Если он хулиганил, говорил: «Не забывай, в честь кого тебя назвали!» «Папа, все, я виноват, прости-прости...»
- А чем занимается Владимир?
- Сын сначала пошел в журналистику, но он всегда любил подшучивать над всеми, особенно над моими старшими друзьями Юрием Никулиным и Борисом Бруновым. Ну что поделать, молодежь... Он показывал им пародии на них же. А они, вместо того чтобы обижаться, восхищались и говорили ему: «Володька, бросай эту журналистику, иди в цирк или на эстраду». Он бросил университет и закончил эстрадно-цирковое училище, а год назад и эстрадное отделение ГИТИСа. Сейчас готовит моноспектакль, там очень оригинальные номера, продолжающие традиции Аркадия Райкина. Я в страшном волнении, но думаю, у него все получится.
Беседовала
Ольга ИВАНЫЧЕВА
