Эту записку я написала себе на будущее. Чтобы не забыть, как это важно - держать обещания. Перед тем как спрятать ее в потайной отдел пенала, я зачитала приговор своей будущей жертве и отметила: «Жди. Мне нужно вырасти и стать сильной. Только я больше тебе вообще ничего не скажу. Никогда». Предполагалось, что через 10 лет вместе с совершеннолетием я заимею недюжинную силу и прибью родного дядю. Не сложилось - уже через неделю после написания угроз я угодила к детскому психотерапевту. Мама нашла бумажку в портфеле.
Врач внимательно выслушала все тезисы восьмилетней пацанки. Страдания двух собак и одной кошки оправдывало только убийство мучителя четвероногих. Тем более кот умирал у меня на руках. Тетенька в белом халате выслушала все три рассказа - про Тошку, застреленную дядей на заднем дворе за то, что она вдруг оказалась девочкой, хотя бралась в дом мальчиком. Про Матроскина, который залез на стол полакать свежего молока и получил от дяди удар ногой в живот. Кот-добряга ходил под себя две недели, а потом вскрикнул как человек и умер. И про Бимку - овчарку, которая оказалась слишком доброй для охраны дома: лезла целоваться к любому гостю вне зависимости от цели визита. Однажды у дяди украли две бутылки водки, и Бимку отвезли в лес... Когда я закончила, врач заботливо вытерла детские слезы и вызвала из коридора маму.
- С ребенком все в порядке. Старайтесь не подавлять агрессию, если она умеренная. Это нормальная реакция на психологическую травму. И не возите больше девочку в деревню хотя бы полгодика. Привезите лучше дядю сюда. Только не ко мне, сразу к психиатру идите. А то он у вас совсем больной.
- Да ну вас! Куда я ее дену? Дом спалит, если одну оставить, вот увидите! До школы еще две недели, мне работать надо, времена-то какие! - маме летом 91-го было не до экзистенциально ориентированной психотерапии... Потом мы долго ждали третий троллейбус от «Межевой» до «Красных ворот» и молчали.
- С формой поможет Люся, а где мы тебе сменную обувь найдем? - вдруг вздохнула мама. Когда она волновалась, у нее глаза из голубых превращались в синие. Она вообще была очень красивая, но усталая. Зато папы не было никакого. Троллейбуса тоже - тогда это была отличительная особенность третьего маршрута.
- Я тут подумала. Обратно хочу, дядя же совсем один...
И в выходной меня опять отвезли в деревню.
Через два дня разговоры о ситуации в стране в поселке затихли. Соседи ушли смотреть телевизор к председателю. Дядя пробормотал что-то вроде «тут война скоро будет, а ты все молчишь...» Я держала обещание - говорить с мучителем не стану. Хотя... если скоро война, значит дядю заберут. И приговор исполнять будет совсем не обязательно. Я побежала в тракторный парк - сообщить приятную новость Лешке. Он любил там гулять - собирал мелкие детали и строил свой машинный парк. У него даже фотоаппарат был иностранный, с пленкой в 12 кадров. 11 мы уже отщелкали, а один оставили на всякий случай. И это был как раз такой случай - дядю заберут и в мир придет справедливость и добро. Надо запечатлеть момент.
Лешки в парке не было. Я залезла на забор и стала наблюдать за закатом. В деревне особенные облака - разноцветные. В городе таких не бывает. Интересно, почему? Тут послышались крики Лешки. Он бежал очень быстро, показывал рукой куда-то вдаль и кричал: «Смотри! Обернись! Посмотри же!» Я слезла с забора и обернулась. Ко мне бежала моя Бимка.
- Воды! Хлеба! Фотоаппарат! - тут же приказала я Лешке. Он побежал назад. Бимка лизала мне лицо и скулила.
Наши встречи стали традиционными - ровно десять вечеров я прибегала к Бимке с куском хлеба и банкой воды. Дядя, правда, уже на второй вечер все понял и пообещал пристрелить моего самого преданного друга. Бимку, не Лешку. Поэтому мы придумали план: Лешка заходил за мной, потом с ним шли не в парк, а в противоположную сторону - к магазину. Возвращались к собаке через кладбище, чего взрослые никак не могли предположить. Хотя, если честно, мы с Лешкой никогда не боялись кладбища, когда были вдвоем.
Эти десять дней я ждала обещанной дядей войны - если начнется, школу отменят. Мама приедет сюда - в городе в такое время должно быть опасно. И мы заживем втроем - мамка, Бимка и я. Ну, дядю же заберут? Но десять дней прошли, а войны не объявили. Я вернулась в Казань, где меня ждала старая школьная форма - опять троюродной сестры Люськи. Зато в качестве сменной обуви обнаружились новые белоснежные туфли. В тот год я пошла в другую школу - мама отдала непослушную дочь в новую гимназию, где меня пообещали перевоспитать. Только Люськино коричневое платье там не приняли - в мире все поменялось, даже школьная форма. Мама опять устала, но все же смогла купить мне новую синюю юбку и жилетку.
Мы приехали в деревню в осенние каникулы. Я ходила за Бимкой каждый вечер, но мой друг так и не пришел. Лешка тоже по нему скучал. Даже фотография с Бимкой - и с той не повезло: Лешка что-то с кнопками напутал. Он, кстати, потом всегда был рядом - звонил, приходил в гости. Даже в школу мою в 7-м классе перешел, хотя жил в другом районе. Провожал меня до дома.
В 10-м классе мы поцеловались, а уже на втором курсе он предложил пожениться. Отказывать я не стала. Любовь любовью, а когда есть такая дружба - надо за нее держаться. На свадьбу Лешка подарил мне фотографию с Бимкой - оказалось, она все это время хранилась у него дома. Он просто не хотел волновать меня раньше времени, все ждал подходящего момента... А что касается дяди - я держу свое обещание. Нет, убить-то я его не убила. Но разговаривать с мучителем так и не начала.
