Наша столица накануне Миллениума выслала своих бродяг куда подальше. И они прошлись саранчой по местным дачным товариществам, ободрали весь алюминий, а затем потопали смрадной пехотой назад, в умытую Казань. И вскоре вновь, как часовые, стояли на своих постах.
Любой город планеты делится на «блеск» и «нищету». Это два параллельных мира, бесконечно чуждых друг другу. Но тем не менее прочно связанных между собой, как мать и ее больное дитя-уродец. Природа бомжевания довольно сложна. Похоже, что бомжами не только становятся в силу жизненных перипетий, но и рождаются с установкой на бродяжничество. Одних уводит туда пьянящая жажда свободы. Другие оказываются на задворках в силу того, что не выдержали жесткой гонки и сошли с дистанции.
Парижские «интеллигенты»
В Париже, наверное, самые «интеллигентные» бомжи. По крайней мере, так мне показалось, когда я наблюдал за ними на фоне изысканно-торжественных декораций. Клошары не кучкуются, держатся с достоинством. Одежду для них собирают по всему городу многочисленные благотворительные организации. На одном из бомжей, который зарылся в коробки неподалеку от Grand Opera, я увидел... белые носки!
Говорят, что парижские изгои самые привередливые. В социальных пунктах распределения одежды они не берут что попало. А долго меряют и капризничают, как в бутике. На раздаче благотворительных обедов они неспешно пьют свой кофе с круассанами. И пользуются салфетками.
Амстердамский нищий исполнен презрения
Если честно, то в Амстердаме все смахивают на бомжей. Я даже растерялся! Нищие на мосту были гораздо приличнее одеты, нежели те, кто подавал им. Когда я бросил такому «бедолаге» в фетровую шляпу один «еврик», мне показалось, он даже поморщился от презрения. Так ему было противно!
Местных бомжей легко вычислить. Они не носятся по улицам как угорелые и не горлопанят. Тихо-мирно сидят на стульчиках в своих любимых кафе в каких-то мятых балахонах, побитых молью, и дырявых джинсах и равнодушно смотрят сквозь толпу...
Венские меломаны
Приятно было посмотреть в одном из парков Вены на австрийских бомжей.
По всей видимости, здесь было их постоянное место обитания. На скульптурах античных богов и героев сохли от ночной росы их брюки и куртки. А рядом, на лавочках, не брезгуя соседством, уплетали свои гамбургеры и венские сосиски студенты и туристы. Мамочки вели деток в местный океанариум. Дворник, поправляя очки на носу, мел дорожки. А бездомные сидели тихонько в своем закутке на двух парковых лавочках, пили вино и слушали негромкую музыку из магнитофона. Я не поверил: это была классика!
Чтобы полицейские не приставали, емкости со спиртным были у них аккуратно вставлены в бумажные пакеты. А рядом с компанией наблюдалась кабинка биотуалета. (Видимо, заботливо установленная муниципалитетом.) Для других посетителей парка WC работал поблизости.
Пражские охотники за баночками
В Праге у памятника Святому Вацлаву много уютных скамеечек. Урн тоже предостаточно. Чешские бомжи потрепаны, как старые хиппи, и носят огромные рюкзаки. Их интересуют алюминиевые банки. За полчаса, которые я провел на скамейке, в одной и той же урне покопошились четыре бомжа. Каждому что-то перепало. Было душно, туристы шли потоком и постоянно прикладывались к баночкам.
Худенький бомж, примостившись на краешек рядом со мной (пахло от него прилично: пивом и колбасой), неторопливо утрамбовывал свой переполненный тарой рюкзак. Он ловко, как обезьянка, выдавливал остатки пива себе в рот, потом плющил баночки в тонкую лепешку и складировал их в стопочки. Мою баночку с тремя последними глотками на дне он принял с благодарностью...
Я открыл новую и сказал под хмельком: «За короля Вацлава!» Чех встрепенулся и припомнил давно забытые русские слова: «Водка - пилотка - молодка - лодка...» И стал терпеливо ждать мою баночку.
Будапештские «рыбаки»
В Будапеште колоритный бомж в рваной тельняшке с трубкой в зубах мыл бутылки в старинном фонтане. Двое полицейских его «попросили». Через час я увидел его на «голубом Дунае». Рядом с бездомным мадьяром сверкала бутылочная горка. А он кричал по-русски проплывающим теплоходам: «Пошел! Пошел!» Русский здесь когда-то преподавали в школе...
На компанию местных бомжей я наткнулся в парке Варошгилет у живописного озерца. Трое собирали там бутылки и сплавляли по течению поближе к пункту приема тары. А там двое других «рыбаков» отлавливали их и мыли.
Единственный город в Венгрии, где я не встретил бомжей, назывался Сентендре. Это средневековый городок в излучине Дуная, весь опутанный виноградной лозой и залитый влажным солнцем. Здесь, кажется, токайское должно просто течь из вялых фонтанов и водопроводных кранов. Но...
Причина, почему сюда еще не добрели венгерские бомжи, думаю, проста. Туристы останавливаются в этом городке проездом, покупают вино и уезжают. На улицах здесь почти ничего не пьют, нет и бутылок. А раз нет бутылок, то нет и бомжей!
Московский «фонтан»
В Москве угрюмый бомж, видимо, чтобы согреться, стоял на площади трех вокзалов и пускал себе в штаны. Это было похоже на фонтан!
Наверное, чешский скульптор-модернист с радостью ухватился бы за эту идею и установил вблизи станции метро «Московская» в Праге такую вот оригинальную композицию.
Уровень жизни общества сразу виден по его нищим. В одном городе они будут щеголять в белых носках, в другом обходиться вообще без оных, а в третьем... скрипеть лаптями! Такого живописного бродягу я повстречал у родного Казанского вокзала.
Он «окал» и грыз луковицу. Немецкие туристы всучили московскому бомжу 10 евро и стали фотографироваться с ним, приговаривая: «Кароши мушик! Ты русски Ванюша!»
