Пролетело более 100 лет со дня Октябрьской революции 1917 года. Сегодня многие задаются вопросом: это был единственный вариант общественного развития?
- Нет! - считает доктор исторических наук, академик Индус Тагиров. - Это был наихудший вариант! В 1917 году варианты были. Первый - монархия, но уже не самодержавная, а по возможности конституционная. Второй вариант - республика, демократическая, федеративная. Реализовалась же в жизнь, как известно, Советская республика. Победители большевики были сторонниками «единой и неделимой России». В марте 1917 года в газете «Правда» появилась статья Иосифа Сталина против федерации. В этой статье он полемизировал с эсером Иосифом Окуличем, который написал, что Россия должна стать федеративной республикой. В 1922 году Сталин внес дополнение в свою статью, рассуждая, мол, большевики были вынуждены перейти к федерации, ибо получили распадавшуюся страну - страну, из которой уходили народы. И этот процесс надо было остановить. Единственный выход был - федерация, союз свободных и равноправных народов.
Но! - полагает сегодня татарстанский историк, - большевики были не убежденные федералисты, а временные. Они использовали федерацию как инструмент для укрепления своей власти. А что было дальше, всем известно. Хотя республики были, их права из года в год сужались. К примеру, Прибалтийские республики жаловались, так жить нельзя: исчезает их родной язык, они мало чем отличаются от административных единиц в Российской Федерации.
В начале XX века идеи федерализма громко стучались во все двери российского государства, - резюмирует Индус Ризакович. - Не впускать в общество эти идеи было нельзя! Но большевики впустили форму, оставив за дверью содержание.
В истории опаздывать нельзя
В 1922 году вождь большевиков Владимир Ленин видел, что в стране нарастает национальное движение. Существующим государственным устройством были крайне недовольны Украина, Грузия, Среднеазиатские республики. Ленин видел это, но ничего сделать не мог. Он был болен. В 1922 году больному Ленину Сталин пишет письмо о том, что пора прекратить эту игру в независимость, если опоздаем, то через год будет поздно. А Ленин, исходя из осложнения и обострения национальных отношений на Кавказе, Украине, ему отвечает, что на очередном съезде партии надо вернуться к прежним отношениям республик, к тем, что были в годы Гражданской войны, то есть к конфедеративным.
По мнению татарстанского историка Тагирова, Ленин в конце жизни понял, что единственным вариантом обеспечения целостности России - этой огромной страны, должна стать федерация. Не формальная, а настоящая, где многочисленные народы чувствовали бы себя свободными.
- Если бы Ленин был жив еще лет десять, то федерация бы состоялась, - размышляет Индус Ризакович. - Но, увы, это упущенные возможности. В истории опаздывать нельзя! Опоздал? Все! Твой поезд ушел, уже не догонишь. А опоздавших история очень жестоко наказывает.
Почему у СССР не было будущего?
Наша страна стала развиваться по пути, определенному большевиками.
- И к чему мы пришли? - задается вопросом татарстанский историк Тагиров. - В 1924 году видный политический деятель Мирсаид Султан-Галиев, видя, что происходит во взаимоотношениях между республиками, как сокращаются их права, делает вывод, что Россия в форме СССР недолговечна и обязательно распадется. И действительно, в 1991 году СССР распался.
А дальновидного татарского лидера арестуют и в 1940 году расстреляют за «национал-уклонизм».
Эта страна ремонту не подлежит
- Можно ли было сохранить СССР? - рассуждает доктор исторических наук Индус Ризакович. - Новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев пришел к власти в 1985 году. Спустя два года сделал вывод, что необходима перестройка, иначе в стране все развалится. В январе 1987 года на пленуме ЦК КПСС он дал старт политике перестройки - масштабным переменам в жизни СССР. Приняли решения, документы. И что? Были в них всякие демократические слова, но не было глубокого содержания.
В ЦК КПСС долго работал Анатолий Черняев. Он ежедневно вел дневник, где в течение многих лет описывал, что происходило в ЦК КПСС, какие позиции занимали те или иные лидеры по обсуждаемым вопросам. Так вот Черняев - ближайший сотрудник Горбачева, сделал вывод, что это конец! Эта страна ремонту не подлежит.
Кому история поставила двойку?
- Когда новый лидер Михаил Горбачев появился на съезде коммунистов Латвии, - рассказывает академик Индус Ризакович, - делегаты этого съезда ожидали, что он скажет о свободе республик, демократии, о том, какой будет страна… Не услышав всего этого в выступлении Горбачева, они задали ему вопрос:
- Михаил Сергеевич, расшифруйте нам слова гимна Советского Союза: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…»
Попробуй расшифруй такое! Горбачев оказался в затруднительном положении. Делегаты съезда, видя это, посочувствовали ему:
- Михаил Сергеевич, не затрудняйте себя ответом на наш вопрос. Это вам домашнее задание.
- Думаю, что это домашнее задание Горбачев так и не выполнил, - резюмирует академик Тагиров. - А тому, кто не выполнил домашнее задание, вы знаете, какую оценку ставят. История поставила Горбачеву двойку! Хотя мы с вами должны отдать должное этому человеку - сделал он немало. Но, на мой взгляд, Михаил Горбачев был не тех способностей, не того ума, чтобы привести страну к подлинной перестройке - разрушить старые взаимоотношения и создать новые. Если бы на его месте был человек масштаба Ленина, то возможно было бы остановить распад СССР. А кончилось тем, что Россия осталась одна и из нее начали уходить республики и народы.
Парад суверенитетов
В 90-е годы Татарстан обвиняли в том, что он открыл «парад суверенитетов».
- Это не соответствует действительности, - говорит Индус Ризакович. - «Парад суверенитетов» открыла Россия, приняв 12 июня 1990 года декларацию о своем суверенитете. Когда республики увидели, что в этом документе нет места им, их свободам и демократиям, то они оказались в состоянии провозгласить свои декларации. Нас обвиняли в том, что мы разрушали Россию. А Татарстан был за сохранение СССР: мы добивались, чтобы были равноправные союзные республики в едином государстве.
«Свободному Татарстану - свободные вагоны!»
Спустя годы академик Тагиров, участник исторического заседания Верховного Совета ТАССР, когда была принята декларация о государственном суверенитете, анализирует минувшее:
- Декларация - это только выражение намерений. А как их реализовать? В Москве решили, что мы заняли особую позицию, потому что Татарстан заявил о своем намерении стать союзной республикой и одновременно начал настаивать на договорных отношениях с Россией. Что в этом плохого? Между центром и субъектами должны быть договорные отношения. Каждый должен знать свои права. Вот права центральной власти, вот органов власти на местах. В любом демократическом государстве это так. Но Москва молчала целый год! В столице нашлось немало людей, которые говорили, что Татарстан разрушает Россию. Они предлагали экономически изолировать республику. В Казань из Москвы начали посылать пустые товарняки с надписью на вагонах: «Свободному Татарстану - свободные вагоны!»
Ситуация изменилась после встреч двух Президентов - Бориса Ельцина и Минтимера Шаймиева. Было решено создать делегации с обеих сторон, которые и должны были определить, как Татарстан подпишет союзный договор.
За столом переговоров
В Москве серьезно отнеслись к переговорам с Татарстаном.
- Российскую делегацию возглавил Геннадий Бурбулис. Второй человек после Президента России в администрации Кремля, - уточняет Тагиров. - Умнейший и дальновидный человек! Нашим руководителем стал вице-президент Республики Татарстан Василий Лихачев. Умный, ответственный человек, он немало сделал для становления суверенитета нашей республики.
Три дня шли переговоры. Мне пришлось отвечать на многие неудобные вопросы как заместителю руководителя делегации, - вспоминает Индус Ризакович.
Нас спросили:
- С чем пришли? Чего вы добиваетесь? И на каком основании?
- Мы пришли выразить исторические требования татарского народа по восстановлению своей государственности. Поскольку татары имели свою многолетнюю государственную историю, то мы опираемся на эту историю.
- А российские законы?
- Мы ни один российский закон не нарушаем. Опираемся на Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, в которой сказано, что Советская Российская Республика учреждается как федерация советских национальных республик, а рес-публики сами на своих съездах решают вопрос о пребывании в составе России. На дату обратите внимание - 1918 год.
Сергей Шахрай, занимавший тогда высокий пост Государственного советника РСФСР по правовой политике, восклицает:
- Но ведь вашей республики в 1918 году еще не было!
На такой случай у меня всегда был с собой сборник исторических документов «Образование и развитие СССР». Раскрываю его и читаю:
- «По мере возникновения республик они вступают в соглашение с Центральным исполнительным комитетом Российской Федерации». Вот вам, пожалуйста! Основа - договорные отношения между ЦИК России и республиками.
- Так, дальше. А каких полномочий вы добиваетесь?
- Нам нужны полномочия, которые обеспечат не только сохранение нашего народа, но и его развитие - идентификацию, традиции, культуру и родной язык.
Шахрай недоумевает:
- Вы что? Из России выходите?!
- Сергей Михайлович, мы добровольно в Россию не входили. Целесообразно ли ставить вопрос о выходе?
Опытный юрист Шахрай погрузился в размышления. Потом задумчиво стал приговаривать: «Мы из России не выходим, но в нее и не входили…»
- Правильно, Сергей Михайлович! Наша позиция: будет договор - будут между нами взаимоотношения.
В итоге после многочасовых переговоров приняли протокол, что между Россией и Татарстаном устанавливаются договорные отношения. Окончательную точку в этом вопросе должны были поставить Президенты России и Татарстана.
«Татарстану никаких привилегий предоставлять не будем»
Встреча двух Президентов была назначена на 19 августа 1991 года. Но в этот день в стране случилась попытка государственного переворота (ГКЧП), и встреча была сорвана.
- Эта ситуация осложнила наши взаимоотношения, - вспоминает Тагиров. - Более того, Татарстан обвинили в поддержке ГКЧП. Были заведены уголовные дела на Шаймиева, первого секретаря Татарского рескома КПСС Рево Идиатуллина… А жить-то было надо! Жизнь продолжалась. Решили готовить документы по экономическим взаимоотношениям, пока с политическими неясно, что будет решено. Российскую делегацию возглавил заместитель председателя правительства РСФСР Егор Гайдар, а татарстанскую - премьер-министров Мухаммат Сабиров.
- Я попал на переговоры, когда пленарная часть закончилась, - вспоминает Индус Ризакович. - Слышу, Гайдар говорит: «Татарстану никаких особых привилегий предоставлять не будем». Сабиров кивает: «Да, однозначно, мы в России». Я не поверил своим ушам, затребовал стенограмму, изучил ее и говорю Сабирову:
- Можем ехать домой. Ничего не получится из того, что мы хотим добиться.
- Почему? - удивился премьер-министр.
- Потому что надо было опираться на протокол наших политических переговоров, где уже сказано, что стороны исходят из обоюдного признания деклараций о суверенитете.
Мухаммат Галлямович немного обиделся, буркнул:
- Видно будет! На ходу исправимся.
«Делаю то, что мне приказано»
Всю неделю шли переговоры в очень жесткой форме. Помню, ко мне обратился наш министр экономики Дамир Бикбов:
- Индус Ризакович, помоги, пожалуйста! Ничего не получается с москвичами.
Я пришел на экономическую секцию в переговорах. Объяснил российской стороне, что уже есть протокол, где обе стороны признают декларации о государственном суверенитете. А в декларации написано, что земля, недра - это собственность мно-гонационального народа Татарстана.
Руководитель экономической секции с российской стороны вздохнул:
- Согласен с вами. Но я делаю то, что мне приказано.
«Деньги надо класть в «карман»
- На следующий день две делегации встретились для согласования окончательного варианта соглашения. Я сразу задал вопрос руководителю российской делегации Андрею Шаповальянцу - первому заместителю министра экономики РФ:
- С вами можно вести серьезные переговоры?
- Конечно можно.
- Тогда должна быть преемственность переговоров. Мы еще в августе договорились, что обоюдно признаем декларации о суверенитете. Есть протокол об этом.
- И что?
- В декларации написали, что земля и недра - собственность многонационального народа Татарстана.
- И что из этого?
- Нам надо исходить из того, что есть ваша собственность, а есть наша.
- Все?
- Нет, не все. Собственность - это источник для сбора налогов. Для кого я должен собирать налоги, если это моя собственность? Разве не для себя? Значит, нужен одноканальный налог.
- Все у вас?
- Нет. Налоги - это источник самостоятельного бюджета. Нам нужен бюджет.
- Все?
- Нет. Налоги - это деньги. А деньги надо класть в «карман» - это национальный банк.
Все наши требования были записаны и, на удивление, не оспорены и восприняты.
Дырка от бублика
- Заключительная встреча была в кабинете, где заседало обычно Политбюро ЦК КПСС. Там и встретились Гайдар и Сабиров. Мухаммат Галлямович - человек умный, осторожный, сказал:
- Егор Тимурович, давайте заслушаем вначале нашего профессора.
Изложил наши позиции. Егор Тимурович и говорит:
- Так мы же согласны с вами, признаем...
И тут я совершил ошибку. Погорячился, высказал в сердцах:
- Признаете, как дырку от бублика!
Гайдар тут же вышел из себя:
- Что же нам теперь делать?! Расходиться в разные стороны?! Вы - туда! Мы - сюда! И что вы будете делать со своей нефтяной промышленностью? С «гнилой» нефтехимией?
Ну, думаю, сорвал переговоры. И тут мне на помощь поспешил Мухаммат Галлямович:
- Будем торговать, Егор Тимурович!
- С кем?! - опешил Гайдар.
- С вами! - улыбнулся Мухаммат Галлямович. - Как при Казанском ханстве.
Члены делегаций рассмеялись. И все вошло в рабочее русло.
Мы вернулись из Москвы с признанием нашей собственности, самостоятельного бюджета, одноканального налога и национального банка. Это была наша победа!
Навсегда запомним этот день
- Как развивались события дальше? - продолжает академик Тагиров. - Все связанное с ГКЧП прошло, уладилось. И выяснилось, что позиция Татарстана в дни ГКЧП была единственно верной. Потому что наше руководство смогло сохранить межнациональные отношения и стабильность в республике. А это самое главное. Со временем уголовные дела против Шаймиева и Идиатуллина были прекращены. К сожалению, Советский Союз к этому времени распался. Если бы СССР не распался, мы были бы в числе союзных республик. Мы опоздали на три дня! Нужно было продолжить договорные процессы с Россией.
Наша делегация 3 августа 1992 года прибыла в Москву. Нас встретил министр по делам национальностей Валерий Тишков. Его, известного российского историка, ввели по ходу переговоров, чтобы усилить позиции российской стороны и остановить наступление татарстанской делегации. Он и повез нас на сталинскую дачу. На даче роли распределились. Разошлись по секциям - кто к финансистам, кто к экономистам.
- А нам с вами завтра идти в Кремль, - говорит мне Василий Николаевич Лихачев. - Встречаемся с Бурбулисом, чтобы поставить окончательную точку.
И вот 4 августа мы в кабинете Геннадия Бурбулиса, а это бывший кабинет первого Президента СССР Михаила Горбачева. Геннадий Эдуардович знакомый нам человек, с ним можно вести переговоры. Обменялись приветствиями, и я изложил позиции Татарстана. Тишков, который не присутствовал на предыдущих переговорах, задает вопрос:
- Вы что? Из России выходите?!
Я смотрю на Бурбулиса:
- Геннадий Эдуардович, отвечать мне на этот вопрос?
Бурбулис зло посмотрел на Тишкова и сказал:
- Давайте таких глупых вопросов больше Татарстану задавать не будем.
И в самом деле, больше этого вопроса мы не слышали. На той встрече Бурбулис сделал ошеломивший нас с Лихачевым вывод:
- За годы переговоров с Татарстаном мы очень сильно изменились. И теперь считаем, что Россия должна быть асимметричной федерацией с элементами конфедерации.
Когда мы вышли из Кремля с Василием Николаевичем, то пожали друг другу руки со словами:
- Давайте навсегда запомним этот день - 4 августа 1992 года.
На радостях мы даже обнялись.
Договор
15 февраля 1994 года Договор между Российской Федерацией и Республикой Татарстан «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан» был подписан с большими отступлениями с нашей стороны. Вот как объясняет это известный историк Индус Тагиров:
- Причины тому были разные. Вести такие переговоры без уступок невозможно. К этому времени меня успели вывести из состава татарстанской делегации. Когда мне показали текст договора, я удивился: где те достижения, которые мы фиксировали на бумаге в ходе переговоров? Пошел к Минтимеру Шариповичу. К сожалению, его на месте не оказалось. Пошел к Фариду Хайрулловичу Мухамет-шину. Он внимательно выслушал меня и даже согласился со мной. Но! Тогда в адрес республики звучали угрозы из центра: оставим ваших нефтяников без работы да и газ отключим... Мы на такое пойти не могли - оставить без работы целые города: Альметьевск, Лениногорск... Это и заставило татарстанцев сделать большие отступления от первоначальных договоренностей. Тем не менее наш договор - исторический. Во-первых, он межгосударственный. Во-вторых, это образец, как нужно решать сложные вопросы в многонациональном государстве. В свое время наш вариант был предложен и в Грузии, и в Косово. Это большое достижение, что договор имеет международное значение.
Будем жить!
- Есть ли у Татарстана шанс, что ему вернут утраченные полномочия? Или Россия останется унитарным государством?
Индус Ризакович, известный в мире науки как исследователь влияния национального фактора на общественно-политическое развитие России, на этот вопрос ответил философски:
- Нет ничего вечного. Жизнь на этой земле и то когда-нибудь закончится. Потухнут и Солнце, и звезды… Конец придет всему. Но наша задача сегодня состоит в том, чтобы жить в тех условиях, в которых мы находимся. Мы хотим, чтобы народ наш со-хранился. Я уверен, что народ наш - вечный! Кто бы и как бы ни старался его уничтожить - не получится. Живучие мы! Глубокие корни у нас. И эти корни пробуждаются и дают о себе знать каждый раз, когда история предоставляет шанс.
Надо прямо сказать, что для России существует угроза распада. А это для татар нежелательно, ведь большинство татар проживают на территории Российской Федерации. Поэтому мы хотели и хотим, добиваемся, чтобы была обеспечена целостность этой страны. Но для этого надо с двух сторон вести соответствующую политику. К сожалению, такой политики даже в общих чертах мы не видим. Будем ждать. Будем надеяться. Надежда, как говорится, умирает последней…
