- Римма Атласовна, в свое время вы пришли в журналистику из номенклатурной семьи. Ваш отец был видным партийным функционером - первым секретарем Кукморского райкома партии. Вы добились успеха и признания в журналистской среде. И вдруг в 49 лет пошли в большую политику. Почему?
- Отец был потрясен тем, что я решила стать журналистом. Он, как большинство чиновников, терпеть их не мог, называл шелкоперами. Тем не менее мешать не стал. Он поддерживал меня всегда, был моим другом. Не скрою, политика интересовала меня всегда, но пробиваться локтями я никогда не умела. На выборах в Госдуму в 2003 году работала в пресс-центре избирательного штаба «Единой России», которая тогда только становилась на ноги. Видимо, это и был мой шанс. На выборах в Госсовет в 2004 году меня включили в партийный список. Затем Фарид Хайруллович Мухаметшин предложил депутатам избрать меня своим замом. В политику стремятся многие, но приходят и остаются единицы. Не у всех получается. Политика – занятие интеллектуальное. И для меня сегодняшней более увлекательное, чем журналистика.
В моем характере преобладает умение адаптироваться к меняющемуся миру. Вот сейчас на нас навалился кризис. Надо сесть и подумать: как ему не поддаться? Что я могу?
- Вы стартовали в жизнь из благополучной по советским меркам семьи. Это тоже, наверное, определило ваш интерес к политической карьере?
- Трудно сказать. Мое детство до пяти лет прошло в деревне. Мама учительствовала, отец был председателем колхоза. Когда папа учился в партшколе, мы с мамой снимали квартиру в доме, где даже деревянного пола не было. Спали на глиняном полу. В углу комнаты теленок, возле печки в корзине гусыня, которая щипала всех проходящих мимо. Папа увез нас с мамой и сестренкой из этого темного дома в новую жизнь. Из-за папиной службы мы переезжали с одного места на другое – Мамадыш, Сабы, Кукмор, опять Мамадыш. Везде надо было заново входить в коллектив, заявлять о себе. Это формировало во мне характер. Дружила в основном с мальчишками. У меня и свидетелем-то на свадьбе был писатель Ахат Мушинский. Я благодарна родителям: в нашем доме всегда было много книг, бывали знаменитые татарские писатели, артисты. Помню, как ездили на природу после концертов Ильгама Шакирова, Альфии Авзаловой, хотя тогда, конечно, я не осознавала величия момента. Жили родители довольно аскетично, стараясь привить детям стремление к знаниям. Папа, хоть и был первым лицом в районе, не умел да и не хотел создавать в доме излишества, красивый быт. Когда он уже был на пенсии, я спросила его: «Папа, почему у нас ничего нет? Ни дачи, ни машины?» На что он мне ответил: «Кызым, зато я сплю спокойно».
- В советские времена партия рулила всем. Стоило только вашему отцу взяться за телефонную трубку, и перед вами уже в юности открылись бы такие возможности!
- Приведу такой факт. В моем школьном аттестате одни пятерки, но медаль я так и не получила из-за того, что в девятом классе по химии вышла четверка. Казалось бы, что стоило папе – первому секретарю райкома, позвонить в школу? Но ему это даже в голову не пришло! Хотя медаль давала возможность дочери поступить без экзаменов в любой вуз. Ну все-таки один раз отец воспользовался своим положением и помог мне. После университета меня распределили на работу в районную газету в отдел сельской жизни. Одногруппники рассмеялись, когда узнали, куда я еду: «Ну-ка, Римма, скажи, сколько у коровы сисек?» И мы, дипломированные журналисты, начали спорить: сколько? Отец, услышав, задумался: «Опозоришься, дочка…» И пошел наверх просить за меня. Так я попала в республиканскую молодежную газету «Комсомолец Татарии», где мне пришлось в роли корреспондента начинать с нуля. Выяснилось, что жизни я не знаю и мало что умею. На планерках ругали. Я ревела. Но не в моем характере опускать крылья. Года через два я уже была делегатом всесоюзного форума молодых журналистов, а спустя годы – главным редактором этой газеты. Имя в журналистике я, конечно, заработала. Но признаюсь, что мне больше удалось проявить себя как организатор – редактор, директор информагентства.
- Тем не менее вы и сейчас не ушли из журналистики. Многие годы являетесь председателем Союза журналистов Татарстана. Зачем вы совмещаете работу в парламенте с работой в союзе?
- Ответ простой – меня выбирает журналистское сообщество. И я очень дорожу этим доверием, потому что у депутата должно быть еще и дело для души. В 1995 году мы вместе с коллегами спасли Союз журналистов от распада. На этом памятном съезде меня и выбрали председателем. Желающих «уволить» Ратникову с этого поста, где нет никаких пряников, было немало. Помню, мне угрожал даже один из очередных министров. Сегодня Союз журналистов Татарстана – знатный бренд, нас знают, уважают и в российском сообществе.
История вторая: родословная
- Во многом судьба человека определяется его родом, семьей. Как это проявилось в вашей биографии?
- По общепринятому мнению, я – папина дочка, все лучшее почерпнула от него. Папа жил по принципу: боишься – не делай, а взялся – не бойся. Очень актуально, ведь в политике порой приходится делать весьма непопулярные вещи.
Мама всегда находилась в тени отца, который был ярким нестандартным человеком. А недавно мне сообщили, что среди моих предков по материнской линии Ризаэтдин Фахретдин, выдающийся татарский ученый и богослов. Я не поверила своим ушам и вначале прогнала исследователей. Знаете, сейчас много предложений состряпать именитую родословную. Но неожиданно мама и вся ее родня подтвердили: да, мы из этого рода. Сейчас я пытаюсь это переосмыслить и изучаю свою родословную.
- Почему же родители не рассказали вам о предках?
– Эта тема в маминой семье была под запретом. Никто из взрослых не рассказывал детям о прошлом. Только наша прабабушка, прожившая, кстати, более ста лет, как-то проговорилась, что во время крестьянского бунта ее наряды вынесли на вилах. «Их было семнадцать больших узлов», - сокрушалась эби. В 90-е годы мама рассказала, в 1937 году, будучи ребенком, она наблюдала, как старшие всю ночь жгли в бане какие-то важные документы, рукописные книги. В ее роду были муллы, помещики, просветители, учителя... Девичья фамилия моей мамы Чапаева. Видимо, эту фамилию взяли для того, чтобы показать лояльность к власти. Мне кажется, страх за своих близких живет в ней поныне.
История третья: карьера
- Мама носила фамилию Чапаева, ваша девичья фамилия Булатова, а по мужу вы Ратникова. Любопытная закономерность!
- Железная леди, да? Однажды, еще в советские годы, рассматривали меня на одну большую должность и забраковали. Сказали, она добрая, не справится. Доброта, стало быть, недостаток. Но «звереть» я умею от несправедливости или когда кто-то мешает воплотить в жизнь хорошее дело. А что касается фамилий, они и вправду добавляют сил.
– Большие политики заметили вас, когда вы стали редактором республиканской газеты «Молодежь Татарстана» в 1989 году.
– Да, такой свободы творчества, как в 90-е годы, мы не испытывали никогда! Как редактору мне доставалось и от своих, и от чужих. Во мне же глубоко сидело: то, что мы делаем, делаем в интересах республики. Счастье, что со мной в редакции были единомышленники. С юношеским задором газета «кусала» правительство, парламент. Когда Минтимеру Шариповичу вручали высшую российскую журналистскую премию «Серебряный лучник», он сказал: «Это премия Президенту Шаймиеву за победу над самим собой». Здорово сказано! Действительно, ни от него, ни от других высоких лиц не было никаких звонков, указаний, что писать, как работать. Только однажды с присущей жесткой интонацией мне было сказано: «Вы слишком долго испытываете терпение Президента!» 90-е годы стали для меня хорошей политической школой.
– Что же вам позволило взлететь наверх?
– Наследственность? Да. Стартовые возможности? Да. И конечно удача. Я ведь понимаю, что в Татарстане есть женщины талантливее, умнее меня. Помог, наверное, и здоровый карьеризм, хотя в свое время это было ругательное слово. Для меня же оно означает плановое строительство своей жизни. Меня нельзя назвать человеком, который плывет по течению. Я могу без страха войти в любую самую недружелюбно настроенную аудиторию и начать диалог. Мне нравится находить общий язык с разными людьми. А главное, я могу и хочу помогать людям.
- В Госсовете вы не почувствовали себя чужой среди своих?
- Когда меня избрали депутатом, думаю, у многих прогнозы на мой счет были неутешительными. «Скоро ваши голубые глаза посереют», - предупредил меня один из «долгожителей» Госсовета. А через полгода работы услышала от коллег: «Смотри-ка, вошла как нож в масло!» Очень многому училась у Фарида Хайрулловича, он, конечно, политик высочайшего масштаба. У Валентины Николаевны Липужиной, других коллег.
Вот мы только что простились с депутатами третьего созыва. Прошедшие пять лет Госсовет был нашей общей семьей. Если честно, расставались со слезами на глазах. Потому что здесь очень человечная обстановка.
- Ваша коллега – бывший вице-спикер Госдумы РФ Ирина Хакамада считает, что «единственный допускаемый во власть тип женщины – это женщины-солдаты. У них нет личных амбиций. Они не сомневаются. Они пашут на износ. На них валят самую неприятную работу». Это так?
– Во власти все солдаты – и женщины, и мужчины. Иначе власть будет рыхлая. А то, что женщины во власти пашут на износ, – это сущая правда. Кроме умения красиво говорить, во власти надо уметь претворять сказанное в жизнь. Взвешивать то, о чем говоришь и что реально можно воплотить. Иначе получится болтология, а не политика. Жизнь у законодателя не такая жизнерадостная, как показывают по телевизору. Процесс создания закона долгий, скрупулезный, я бы даже сказала, нудный. А про то, что дома всегда наготове походный чемоданчик, я уж не говорю.
Возможно, успех женщине-политику дается труднее, обязанностей у нее по жизни больше. Жизнь депутатская не состоит только из политики. Депутат, в том числе и списочник, привязан к своему округу. У меня это Кукморский район, который так любил отец. Земляки очень часто ко мне обращаются. Сегодня на моем столе кипа заявлений о трудоустройстве, конечно, не только от жителей Кукмора, – кризис. Я рада, что смогла подставить свое депутатское плечо, когда строились новая школа и Ледовый дворец в Кукморе. Когда нуждались в капремонте дом ребенка в Казани и другие объекты. Иногда люди, обратившись к депутату, становятся потом близкими. Одна из моих подшефных – Рита Галеевна Загирова, ветеран войны, разведчица. Человек беспокойной души, истинная татарка. Ей давно за 80, но за пять лет моего депутатства мы с ней построили мост для ее односельчан в Сармановском районе, спасли уникальный родник. Конечно, эти добрые дела мы не делали своими руками, но были их моторчиком. Теперь пытаемся отремонтировать памятник погибшим воинам во дворе одной из казанских школ. Надо успеть к юбилею Победы.
– Много ли внимания уделяете макияжу, прическе, гардеробу?
- Говорят, как-то Хиллари Клинтон вышла в свет без маникюра. И журналисты написали: она настолько не уважает общество, что позволяет себе являться с неухоженными ногтями. Мои критики – мои близкие. Муж ругает за то, что мало улыбаюсь с экрана (мол, жизнь такая тяжелая оттого, что политики угрюмые). Мама недавно увидела меня по телевизору без должной прически и звонит: тебя что, после бани снимали? Так что все должно быть по Чехову, раз все время на виду. Хотя в шорт-листы самых стильных женщин я никогда не попадала и, к слову сказать, не стремилась. Два года назад с парламентской делегацией мы были в Казахстане. Я взяла с собой обычный гардероб, преимущественно зеленых тонов. И была поражена строгости дресс-кода этой восточной страны, сделавшей прорыв в будущее. Поразили высокая образованность, владение языками, абсолютно европейский вид всех, с кем мы встречались. Теперь мои наряды черных тонов.
– Мы вас часто видим по телевизору - на трибуне, в президиуме… А какая из политика жена?
– Раз со мной почти 30 лет живет муж, значит, я не самая плохая жена. Володя очень добрый человек, порядочный. Работает оформителем. Не умеет от жены ничего скрывать, и «заначек» у него не бывает. И я все, что нужно для дома, семьи, делаю. Хотя домашние, конечно, ревнуют меня к работе. Но не ревнуют к успеху – это главное.
– Смешанный брак – это непросто: две религии, две разные культуры… На чем держится ваш союз?
– Думаю, на уважении мужа ко мне, на его доверии. И на моей безграничной ответственности и терпении. Ну и на любви, наверное, на привязанности. Если хочешь сохранить семью, надо уметь прощать. Надо уметь задвинуть подальше спесь – кто ты да кто я. Не замечать недостатков. А иногда наорать, как полагается настоящему Тельцу. Порой, конечно, я завидую женщинам, которые умеют быть абсолютно свободными. Я так не умею.
– Какие блюда обычно готовите? Есть ли у вас фирменный рецепт?
– Я люблю татарскую кухню: суп-лапшу, бэлиши. Правда, редко теперь готовлю сама. Из последних удач – гусь в «рукаве», приготовила сестре на юбилей. Значит так. Берем гуся, опаляем его и кладем в сильно соленую воду на сутки-полтора. Затем тщательно моем, сушим льняной салфеткой, натираем специями. Набиваем черносливом, яблоками, морковью, зашиваем – и в специальный «рукав». Готовится в духовке часа два с половиной-три, в зависимости от величины гуся. Ну пальчики оближешь!
– Уйти в отпуск для вас значит…
– …встать на горные лыжи. Это заслуга моего мужа Володи, который увлекся ими со студенческих лет, тогда еще бомонд про такой отдых и не слыхивал. Больше трех лет, стиснув зубы и сжав кулаки, я училась кататься на горных лыжах. Муж меня не жалел, высмеивал. Но в итоге мы с ним объездили все горнолыжные курорты Советского Союза, катались в Европе. И сейчас отдыхать в горах, на лыжах мне безумно нравится. Хотя у депутатов каникулы летом, это вносит свои коррективы в планы.
– Вы публичный человек. Тем не менее мало кто знает, что несколько лет назад стали мамой…
– Да, в нашей семье появился малыш. Мы усыновили мальчика, который изменил мой внутренний мир. Я и не подозревала, что во мне столько материнской любви!
– Как вы, женщина, увлеченная карьерой, решились на такой шаг?
– Мы с Володей давно уже шли к этому, помогали дому ребенка, где я член попечительского совета. Да все что-то мешало: то работа, то быт заедал. Несколько лет назад мама рассказала историю, как она меня рожала. Рожала дома. Времена были ударные. Решив, что роды прошли удачно, все убежали на полевые работы – май на дворе. У мамы же началось сильнейшее кровотечение. Двое суток она пролежала без сознания. И тут, на наше счастье, в деревню пришла медсестра, которая решила навестить роженицу. К этому времени и я, и она уже были на волосок от смерти. Что нас спасло? Если Аллах меня оставил в живых, значит, для какой-то миссии? Не скрою, была и эгоистичная мысль: мол, на старости лет ребенок станет нам опорой. Но с первых дней, окунувшись в материнские заботы, я многое поняла. Мне вдруг открылось: я могу все отдать этому маленькому человечку! Причем бескорыстно, не рассчитывая, что это с благодарностью вернется на старости лет. Не забуду нашу первую встречу: его серый балахон, бесцветные глаза… А сейчас, спустя почти два года, мы с сыном единое целое! Он и внешне как две капли воды стал похож на меня, и глаза у него такие же голубые! Когда Лека говорит: «Тут мой дом», «Мама, блюблю», «Папа, блюблю» - у меня все тает внутри. В первые дни совместной жизни, помню, укладывала его спать. Пою тихонько: как хорошо, что у меня есть сыночек. Ребенок заснул. И вдруг приподнимается и обнимает меня за шею. Вот так началось наше единение. Настройка на одну волну...
