«Символ и новое слово военной мысли»: почему в Казани должен быть создан отдельный танковый батальон

Сейчас же речь идет о наименовании нового батальона в честь целого экипажа, которым как раз и командовал Дамир Исламов. Вместе с ним Героями России стали татарстанец Дамир Гилемханов и уроженец Приморского края Иван Цевун.

«Казанские ведомости» поговорили с одним из инициаторов идеи создания батальона – танкистом, подполковником в запасе Олегом Калугиным о том, почему именно сейчас так необходим отдельный танковый батальон с новым штатом и какие правила диктуют современные боевые действия для воинских подразделений и частей.

Почему отдельный танковый батальон? Он будет как-то отличаться уже созданных?

Да, конечно. Надо понимать, что танковые батальоны ранее создавались в мирное время и совсем не под задачи СВО. Наш батальон должен отличаться от обычного именно в силу этого.

Например, в Великую Отечественную войну штаты войсковых подразделений создавались согласно боевой обстановке, театра военных действий, с учетом географии местности и, конечно, требований войны.

Штат военной части мог быть на одном фронте один, на другом – другой в зависимости от условий и требований местности. Понятное дело, что понтонные подразделения, например, нам не нужны в пустынной местности – они, скорее всего, не будут присутствовать в подразделениях. Но если в зоне боевых действия ландшафт с обилием водных преград – они в штате были обязательно.

Когда наступило мирное время, в армии все привели к единому знаменателю – так и дешевле, и легче обучать по введенным стандартам. Потом были реформы уже в армии РФ. В итоге получилось, что мы вступили в СВО, сейчас грубо скажу, но это будет понятно для гражданских, со штатом мирного времени.

Чтобы хоть как-то эту позицию усилить, были созданы сводные батальонно-тактические группы, но без учета современных технологических возможностей. А ведь армия – это живой организм, если он не развивается в ногу со временем, не обновляются методы и способы ведения боя, это приводит к неприятные последствиям, в том числе и в зонах соприкосновения с противником.

Есть еще в ВС РФ такое понятие, как боевое слаживание подразделений. Это, в том числе, настройка межличностных отношений, когда мы с полтыка понимаем с товарищем друг друга, потому что мы, грубо говоря, не один месяц вместе прожили. То же самое происходит и между подразделениями. А значит, когда разрабатывается один из видов боя, я учитываю, какие у командиров и их подразделений слабые и сильные стороны, учитываю все особенности и возможности своего соседа, товарища или того, кто будет меня усиливать или кого буду сам обеспечивать.

Вывод прост. Мы говорим, что надо переходить из штата армии, так сказать, мирного времени к штату военного времени в соответствии с той обстановкой, что сейчас сложилась в СВО и вокруг нее.

Придется учитывать и те социальные явления, с которыми столкнулась наша армия. Что за социальные явления? Все очень просто – раньше не было такого понятия, как гуманитарная помощь для воюющей армии. Такого не было ни в Афганистане, ни в чеченских компаниях. А сейчас мы с таким явлением столкнулись, и кто бы ни говорил, что государство должно обеспечить военнослужащего… Люди хотят участвовать в этом! Кто-то экипирует, кто-то печки делает, помогают различным имуществом. Порой нужно, не нужно – все везется в зону боевых действий, и нет обратной связи со стороны командования СВО на всех уровнях. В итоге, грубо говоря, общество не видит ответы на свои действия. А в обществе есть такой запрос, простите, на благодарность, и он справедлив. Да, СМИ как-то это освещают, но это капля в море.

Так почему этой связи нет? Потому что в структуре частей и подразделения не прописано, кто этим заниматься должен, не вменено обязанностей, нет специально выделенного человека. А в армии все строго регламентируется. Нет приказа и обязанностей – нет и действия. Как следствие, люди везут то, что везут, в итоге получается избыток и даже негатив. И это в итоге вызывает, как бы сказать, не самые лучшие позывы человеческой души у некоторых не совсем крепких духом людей. Поняли, о чем я?

А над этими процессами должен быть жесткий контроль командования и должна быть налажена обратная связь с общественностью, со всеми отчетами и докладами в общество, и конечно, со словами благодарности конкретным людям и организациям. 

В советское время действовала система, по которой люди собирали деньги и закупали армии танки или самолеты. На танках так и писали – вплоть до имен жертвователей. Все же помнят детский танк «Малютка»? (легкий танк Т-60, средства на постройку которого в 1943 году собрали дети Омской области – прим. Ред.) Сейчас этой системы нет.

Вот как пример – «гуманитарку» сейчас отвез, люди мне целый мешок трусов дали. Смотрю на них, понимаете, и не знаю, как отказать, они же старались – шили… На улице -12! Нужны теплые вещи. Но пришлось взять, пришлось привезти. Посоветовал ротному хранить до весны, что теперь делать? Бабушки и тетушки ведь очень старались.

Поэтому мы с Альбертом Минигаязовичем (Гималетдинов, член Совета и руководитель исполкома Союза танкистов, инициатор создания ОТБ – прим. Ред.) этот вопрос также учли и предложили вести в штат ОТБ к замполиту конкретного человека, который должен этим заниматься. То есть будет некая «социальная сеть», где будут курироваться эти вопросы. Если в нашей воинской части с чем-то избыток из поступившего, это может быть востребованным в соседней военной части – мы можем поделиться, но с разрешения жертвователей. Это ведь и есть уважение к людям.

Должна работать следующая схема: полученный груз с гуманитаркой направляет на конкретный склад. Должностное лицо принимает все на учет, а заказывает необходимое уже по структуре замполита. Его же структура и проверяет, все на месте ли, все взято на учет ли? Чтоб соблазнов не было, понимаете, чтоб в магазине это не оказалось. Дальше командиры формируют заявки и идет перераспределение ценностей гуманитарных на конкретные подразделения.

Так что с подачи Альберта Минигаязовича и на основе собственного опыта вопрос мы проработали и взяли на контроль, и мы понимаем, как это будет крутиться. Да, еще будут некоторые нюансы, шероховатости, но социального негодования, взрыва или возможности нехорошему человеку сыграть на этом, в том числе и врагам, не будет.

Когда я это вопрос поднимал, мне говорили: «Да ладно, какую-то фигню несешь», а теперь я думаю, что многие уже столкнулись с этой проблемой. Есть серьезные основания, почему вот так должно быть сделано, ибо на это есть вызов времени и СВО.

Вот следующий пример – в штат [отдельного] танкового батальона ввели целое подразделение, которое называется взвод воздушной разведки и радиоэлектронной борьбы. Это опять вызов времени и современных технологий. Потому что в этой войне идет применение БПЛА, квадрокоптеров.

О применении этих дронов сказано уже много, а вот о борьбе с ними нет. А ведь есть современные технологии борьбы с ними, они разноуровневые, начиная от ружья антидронового и кончая стационарными или мобильными станциями.

Но не надо думать, что ограничиться можно чем-то одним для подразделения. Я это лично видел, когда ездил на передовую. Тогда дрон первый «посадили», а второй не смогли. Оказывается, теперь надо три таких ружья, хотя раньше хватало одного-двух. На той стороне целая система работает, и это мы должны учитывать и постоянно совершенствоваться. Специалисты должны работать или, по крайней мере, должны обучить тех, кто будет на «передке» этим заниматься. Опять-таки закупленные гражданские дроны по «гуманитарке» надо грамотно «перепрошивать», доукомплектовывать, иначе он достанется врагу.

Поэтому в штате батальона мы ввели новые подразделения, с новыми функциями, с новыми задачами, разрабатываем и систему обучения, и боевого слаживания согласно последних требований времени и технологии.

При этом ведь увеличится численность батальона в сравнении с тем, что была раньше?

Естественно. Мы взяли за основу три танковые роты – 31 танк, а вокруг них создали определенные подразделения, которые могут способствовать наилучшему исполнению танкистов боевых задач. И от этого никуда не деться, или мы будем учениками с невыученными уроками.

Но мы пошли еще дальше. Есть, так сказать, линейная танковая рота, а есть… назовем ее условно – отдельная танковая рота с расширенным штатом. Вот мы и предлагаем создавать танковые роты с расширенным штатом. И они реально нужны, потому что частенько случается, что роты действуют в отрыве от батальона.

Специфика СВО сегодня показывает, что подразделения будут и действуют в отрыве друг от друга, в том числе и для усиления других подразделений или воинских частей, скажем, на участке прорыва.

В связи с этим командир роты должен не просто управлять, не просто руководить, а понимать, какие у него есть резервы и средства обеспечения для быстрейшего восстановления как техники, так и состава экипажей. Чтобы ему не с линии соприкосновения транспортировать поврежденную машину за 20-30 км, а чтоб на месте была возможность провести элементарный ремонт. То есть в штате роты должны быть специалисты, которые могут отремонтировать технику и вооружение, средства связи и далее.

Или другой пример: как летчики летают? Летчик приходит, ему техники все подготовили, он самолет проверил, сел, вылетел. А как с танкистами случается?

Сейчас танк – высокотехнологичный комплекс, научить танкиста управлять им в полном объеме, да еще проводить обслуживание и полевой ремонт за короткий срок – абсолютно не вариант. Его надо обучать долго, а поэтому выходит, что танкист – это специалист сам по себе очень и очень дорогостоящий.

А теперь пример на опыте СВО и не только. Возьмем, например, опыт Мариуполя. Танковый экипаж за день может выполнить 3-4 боевых огневых задачи, а то и 5-6. Ему приходится загружать боеприпасы, далее выезд на указанный огневой рубеж – отстрелялся, возвращается.

Следующий огневой рубеж уже назначен. Но сначала танкистам надо проверить состояние, обслужить технику и вооружение, проверить приборы наблюдения и прицеливания, заправить машину, если такая необходимость есть, и опять загрузить боеприпасы. Это физические нагрузки и нервы. Разбор полетов предыдущего боя идет в процессе всего этого. Снова находу постановка задач, и снова выезд. В итоге получается истощение и стресс – психологический, физический. Возвращаемся – и опять то же самое. И так в день по 3-5 раз.

Уставшие, физически измученные, психологически истощенные, танкисты могут совершать ошибки уже на 3-м, на 4-м выезде. А ведь танки – это помощь нашим штурмующим подразделениям. В таких условиях ошибка уже запрограммирована, а на кону жизни ребят, как танкистов, так и штурмующих групп или обороняющихся.

Далее приходит ночь и танкисту говорят: бери автомат и себя охраняй. Ну и что в итоге мы имеем? Диверсия – и нет танка или целого подразделения! Порочная практика, с ней надо заканчивать. И жизнь танкиста бесценна, и танк очень дорогой. Уверен – в штабах МО РФ наше мнение разделяют.

Значит, в штате роты должно быть компактное подразделение, которое бы подготавливала машины к бою. Тогда будет и разбор боя с командиром, и обслуживание боевой машины. Между прочим, при правильной подготовке наличие такого подразделения позволит ротному иметь кадровый резерв взамен выбывших членов экипажей. Специалист, а танкист – это высококлассный специалист, будет занят насущными задачами по подготовке к выполнению боевого приказа. И да, охранять его должно другое подразделение.

Олег Николаевич, вы не боитесь, что вы сейчас описываете ситуацию с идеальными условиями, трудно достижимыми в военной обстановке именно сейчас?

В общем-то, это не мной придумано, это уже было и есть в армиях других стран. Кроме того, так получалось, что я не только служил, но еще и на гражданке в разных эпостасях был. И там мне часто говорили, что «а вот это невозможно, а потому, что законов нету, а потому что, потому что, потому что»… В итоге многое из задуманного пришлось воплощать через тернии к звездам – и ведь получалось.

Понимаете, все зависит от нас, от общества и, естественно, от руководства страны, которому надо правильно донести свою позицию, обосновывать свое виденье, почему это не может быть как прежде.

Тот пример выше, о котором я говорил, – через 14 дней интенсивных боев этот экипаж будет готов «задвухсотиться». Да, такой срок его жизни, понимаете? И это, как говорится, с запасом. Или при моей схеме у экипажа будет намного больше возможностей здраво принимать решение в экстремальной ситуации. Увы, это не панацея, и летчиков сбивают, но все же риски для ошибок резко снижаются.

Хорошо, зайдем с другой стороны. Даже если не говорить о безусловной ценности жизни, человека нашего, давайте как экономисты, как модно ныне, все посчитаем – что легче: обучить новых танкистов и сделать новый танк или все-таки создать именно такое подразделение?

Начинаем считать в финансах по экономическим лекалам, да, простите, не в судьбах человеческих, а вот так, и получается, что финансово лучше все-таки создать такое новое подразделение по обслуживанию техники в танковой роте. Я понимаю, что циничные вещи говорю, но именно вот так придется, в том числе, тоже свою позицию доносить.

А это все предложения или есть еще?

Конечно же, это только видимая часть, о которой только ленивый специалист в социальных сетях не писал. Есть, скажем так, предложения для служебного пользования. Не хотел бы эти свои предложения выносить на обозрение.

Могу только сказать, что они не выдуманы, а взяты из победной практики Великой Отечественной войны, когда наши деды научились бить фашистскую гадину.

К сожалению, наши ученые мужи кое-что упустили из той науки побеждать. Один пример – у нас в группах Союза танкистов России недавно разгорелся спор о применении танками огня с закрытых огневых позиций. Научная мысль с полигонов мирного времени пишет, что данный вид огня нерентабелен и малоэффективен. А практика танкистов ЛДНР доказала уже не раз, что это не так, но при наличии корректировки огня с дронов. Тем более, что ради спасения ситуации и жизней товарищей, для предотвращения замыслов противника, приходится не считаться с полигонными умозаключениями, основанными на экономических, в том числе, расчетах. Война или СВО диктует свои правила, а новые технологии требуют пересмотра некоторых старых, рожденных в кабинетах умозаключений.

И на каком этапе сейчас создание батальона тогда?

Мы при помощи и очень активном участии офицера запаса, гвардии подполковника Альберта Минигазовича Гималетдинова, обратились с такой инициативой в администрацию Казани, а также к одной из ведущих корпораций Российской Федерации. Они горячо поддержали нашу инициативу. Очень ждем ее продвижения вверх к руководству республики и страны. К слову, вот вам и пример патриотически настроенного бизнеса в лице российской корпорации.

Считаю, и далеко не один я, что Казань – столица танкового мира России и такой батальон формировать от имени Казани просто необходимо.

Например, Рязань, где я живу, считается столицей ВДВ, тут формируются подразделения для воздушно-десантных войск. Это естественно и понятно. Но почему тогда Казань, которая стала альма-матер и столицей танковых войск, формирует подразделения пехотинцев и стрелков – мне и многим непонятно.

У вас огромный потенциал во всем, для создания хорошей танковой части, понимаете?

В итоге, городская администрация нам ответила, что «поддержим, но и вы тоже не спите, а начинайте комплектовать, набирать кадры».

До вынесения решения о создании?

Да, потому что если к нам по мобилизации придут люди, то это одно. А мы, бросив клич, можем сами подобрать себе и танкистов, и других специалистов, и это совсем другое. В том числе и офицеров, а значит, уже на этом этапе между собой выработать взаимодействие. В итоге складывается понимание, кто я такой как будущий командир, мне же становится понятно, с кем буду выполнять боевые задачи и кто у меня там подчиненные. То есть уже сейчас формируется коллектив из единомышленников, их взаимопонимание. Люди подбираются с желанием послужить своему Отечеству, народам РФ и исполнить волю главнокомандующего должным образом.

На данный момент лично с каждым потенциальным кандидатом, с каждым от рядового до офицера созваниваюсь, разговариваю, определяю принципы и задачи. Они понимают, кто я и какие буду предъявлять требования, уже сейчас предъявляю, скажу вольно, правила игры и общения. Ну а я понимаю, кто они – мои будущие боевые товарищи и братья, что они хотят от меня как от командира.

Важно сказать, отметив еще одну инициативу, мы опять же выходим с предложением, что из трех рот в нашем батальоне одна должна быть офицерской. Это такой некий танковый спецназ. Танковый вальс видели? Так вот, это высший полет синхронности действия экипажей нескольких танков. Красота, такое должно быть и в бою.

Объясняю, в чем суть офицерских рот. Есть такой момент, с чем конкретно столкнулся. Берут по мобилизации офицера из запаса, он уволился 22-23 года назад. И вот он согласно ВУС (военно-технической специальности – прим. Ред.) становится командиром, скажем, роты. Потому что вроде как офицер, а то, что он уже давно не руководил людьми в силу различных обстоятельств, – ну это факт незначительный.

А по мобилизации приходят люди, которые руководили коллективами в 50-300 человек. Те, что по компетенции на голову выше такого офицера запаса. Приходят те, что в разы быстрее усвоят все, что уже давно позабыл и растерял офицер запаса. Быстрее, потому что они были начальниками цехов, производств, фирм и т.д. и т.п. Потому что у них ум постоянно требовал обновления информации и практики управления коллективами.

В итоге, те, кто могут управлять, – в солдатах, а офицер, растерявший навыки управления да еще с опытом мирной службы в армии мирного времени, – в командирах. И про так называемых «пиджаков» промолчу… Обычно такой офицер говорит откровенно: навыков уже нет, но я готов командиром танка, механиком-водителем пойти. Представляете, какой это ценный для СВО кадр, специалист?

Именно поэтому мы предлагаем сформировать танковую роту из офицеров – ударную танковую роту. Ну, рота спецназа, но танковая, представляете? Это же убойная сила реально, это профи при условии, если месяц на полигоне погонять.

И конечно, не могу не обойти вопросы изменения законодательства. Государство у нас правовое, огромное количество законов приняли, но законов о военном времени для использования таких специалистов практически не принято. То же самое и с полицией, с офицерами спецназа МВД.

Объясню на своем примере. Подполковник, увольнялся с 19-го тарифного разряда. Но мне говорят: «Ротным пойдешь?» А это 14-й разряд. Отвечаю: «Пойду. Только вопрос: а мне пенсия такая же останется?» Улыбаясь, отвечают: «Нет, пенсия будет меньше, когда вернешься». Ну вот такие законы сейчас, понимаете. Парадокс такой.

Вернемся к переговорам. Люди идти соглашаются?

Да. Честно говорю, что на данный момент мы формируем виртуальный отдельный танковый батальон. Его же на данный момент нет – значит, виртуальный. А товарищи очень серьезные, с реальным боевым опытом, есть и такие, которые уже побывали в зоне СВО (к слову, я также съездил, вернулся), говорят: мы поняли, мы хотим в этот 7-й ОТБ, запишите нас..

Вообще, честно говоря, сам немножко удивлен, приятно удивлен, естественно.

Не получится так, что примут какие-то решения, а людей не будет. Люди готовы! Не могу сказать, что все 100% мы наберем, но костяк ОТБ будет сформирован.

И это очень символично, что он будет назван в честь Героев России, танкистов, двое из которых – татарстанцы…

Да, в данном случае это уникальный случай, когда целый экипаж – Дамир Исламов, Дамир Гилемханов и Иван Цевун, получил звания Героя Российской Федерации. Так мы увековечим их память, тех, кто в трагичной ситуации, в сложной боевой обстановке до конца исполнили свой воинский долг.

Надо отметить, что и ситуация с последним боем этого экипажа тоже уникальная. По официальным данным, их танк вышел против пяти и подбил четыре вражеских машины. Надо понимать, что это не основная функция танков – выходить на танковую дуэль. Но тут вот в условиях СВО она случилась. В нашей памяти эти ребята должны остаться живыми и примером доблести на долгие годы.

И вот еще тогда вопрос о символизме – я с удивлением узнала, что у танкистов нет флага отдельного как у рода войск.

Представляете, именно вот так. Вернее, он есть и есть имя у него ГВАРТ – гвардейский танковый флаг, но, увы, не принят официально приказом МО РФ. Как-то глупо получается, что даже у небольших родов войск, например, РЭБ, он есть – официальный флаг. А у нас, танкистов, нет. А еще смешнее, что и у «царицы полей» – пехоты, у мотострелков тоже нет. Я считаю, что это очень, очень важная тема. Вы же знаете, что символы и образы правят миром, а нам символы Победы, да еще созданные ветеранами-танкистами на основе традиций и нашей общей истории, сейчас очень нужны.