Отец Виталий побывал в зоне проведения СВО добровольцем, что обернулось для него рядом последствий. Впрочем, трудности Беляева не останавливают. Говорит, не может оставаться в стороне от всего происходящего, тем более что потребность в батюшке с опытом участия в вооруженных столкновениях испытывают сами военнослужащие. В интервью «КВ» он рассказал причинах своего выбора.
Отец Виталий, видели ваше фото из коридоров Минобороны РФ, правильным ли будет предположение о том, что вы отныне военный капеллан?
Мне предложили [должность], так как есть большой боевой опыт и опыт окормления Казанского высшего танкового училища. Шесть с половиной лет в училище я занимал должность помощника начальника училища по работе с верующими военнослужащими. Да, предложили – [есть] нехватка духовенства, предложили командировку. Капеллан – не наше название. Правильнее назвать «штатное военное духовенство».
Фото из архивов Виталия Беляева
Куда вас направят?
Пока не могу разглашать.
Расскажите о функциях штатного военного духовенства.
Министерство обороны ввело штатную единицу «помощники командиров по работе с верующими военнослужащими». Вот такая должность. При какой-то военной части, пока неизвестно при какой. Они отбирают тех, кто согласен.
Из Татарстана вы единственный такой священник?
Пока мне, наверно, единственному предложили. Но у нас батюшки ездят, но они ездят от синодального отдела Московской патриархии на месяц. Мне предложили временно прикомандироваться уже штатной единицей.
Единственная проблема – я не знаю отпустить ли меня митрополит. Сейчас это болезненный вопрос. Нужно найти священника на мой приход на три месяца. Я молю Бога, чтобы сложилось так, чтобы меня отпустили, ведь я все равно спокойно сидеть здесь не смогу. Я не смогу туда не ездить. Совесть и сердце не дадут мне спокойно сидеть.
В чем смысл ваших поездок на передовую?
Прошлое у меня связано со службой в органах внутренних дел. Во-вторых, я как священником стал в 2009 году, так сразу стал военным священником, то есть окормлял отряд специального назначения, в командировки в Чечню с ними летал. Потом Сирия.
Фото из архивов Виталия Беляева
Я как объясняю – бывших ведь не бывает, призвали священника быть военным священником. Нас обучали в военном университете Москвы, участвовал в ежегодных сборах военного духовенства, где нас обучали. Любовь к Родине, любовь к армии. Просто чувствую свое призвание. У меня с божьей помощью само это стало получается.
Многие священники работают с мобилизованными, это очень необходимо, и радует, что духовенство духовно готовит верующих военнослужащих. И сами военнослужащие, понимаете, сами обращаются к Богу, к вере, к духовеству, в том числе и ко мне. К великой скорби, мы недавно лишились отца Анатолия [Григорьева]. Мы были коллегами и часто пересекались на военных мероприятих.
В данный момент в храм, в котором я служу, подтянулись ветераны и военнослужащие как братскому сердцу. Многие приезжают, спрашивают советов у человека, который был там. Который был в одной обойме с ними, так как они чувствуют понимание. Им важно поговорить, найти точки соприкосновения, спросить совета у священника, который жил с ними в окопах. Кто не бегал под пулями, под минометных обстрелом – они не могут найти общего языка с таким священником. Им важно поговорить со священником о СВО. Весь разговор сводится к воспоминаниям, к тому, что происходит в данный момент и будет в будущем. Естественно, им роднее по духу священник, который в окопах с ними сидел, который с ними ел в лесу в землянке, попадал с ними «под прилеты». Здесь надо понимать, самому пройти через это все, прочувствовать, что переживает военнослужащий.
Я не могу без этого жить. Когда отец Анатолий был на Херсонском направлении, я был на Харьковском направлении. Я выходил из города Изюм, из Купянска из окружения.
Как обстояли дела в зоне СВО, откуда вы вернулись в сентябре?
Жил я в прифронтовом городе Изюм. Мы постоянно подвергались минометным обстрелам, ракетами и HIMARS [реактивные системы залпового огня]. Постоянно. В любое место может прилететь…
И зная все это, вы согласились на должность штатного духовенства…
Не могу я спокойно сидеть. Я 6,5 лет воспитывал солдат и курсантов. Я многих крестил, причащал, исповедовал, ребята приезжали ко мне в храм. В приходе в Куюки принял крещение Дамир Исламов (в крещении Даниил), который стал Героем России. Я узнаю, что они сейчас погибают. Матери звонят, жены, родные. Не только звонят, но и презжают в харм ко мне. Они ведь знают, что я там был. Как можно [не согласиться]?
Почему вызвали меня? Они [в Минобороны РФ] понимают, что нужны опытные люди там, кадры с опытом работы в боевых условиях.
Фото из архивов Виталия Беляева
Ветераны-военнослужащие и родственники тянутся в храм, им нужна помощь и поддержка, помощь церкви. Это радует. Родные, жены, дети стали молиться о родных.
Другое дело, что приход брошенным остается, вот это да, это проблема. У меня был второй священник, он тащил два прихода, но потом у меня остался только один приход. Когда я с СВО вернулся, у меня остался только один приход. Когда находишься в зоне боевых действий и там летят бомбы, ты готов это все пережить. Больно, когда тебе здесь нож в спину втыкают. Это больнее, когда прихожане говорят, что батюшка приход бросил.
Хотя я им объясняю, что некому крестить раненого бойца на передовой. Говорю: «Потерпите немного. Можете в другой храм съездить. Тут ребята погибают, их нужно поддержать. Быть с ними». А люди некоторые этого не понимают. Вот это очень больно.
Как поддерживаете боевой дух ребят?
Ты ведь не только духовно их поддерживаешь, еще ведь морально, психологически. Иной раз словом. Исповедуешь.
С мобилизованными я на передовой еще не работал, не успел. Работал только с добровольцами и регулярной армией. Они всегда рады священнику. Там, на передовой, все чувства обостряются. Любой поддержке уже рады – доброму слову, улыбке, просто твоему появлению даже. Они сидят в этих окопах, ничего не видят, а ты появился, пошутил, улыбнулся, добрые слова сказал, а если еще помолился с ними, там уже и мусульмане подходят, радуются.
Фото из архивов Виталия Беляева
Поэтому для меня шок, что мобилизуют людей и пытаются оказать им материальную помощь.. Это тоже хорошо, но духовной составляющей хотелось бы больше. Их надо готовить к войне. Духовная составляющая очень важна, Россия всегда побеждала с позиции веры. Священники крайне необходимы, только сейчас это начали понимать и поняли, что активно надо посылать, туда духовенство. Я очень верю и надеюсь, что сейчас что руководство церковное и военное поддержит военное духовенство, сплотившись воедино.
