- Вам чек нужен? - поинтересовалась продавщица на кассе.
- Да, пожалуйста, - добродушно отозвалась пожилая женщина в ответ.
Получив в руки бумажку, она стала придирчиво ее изучать.
- А вы мне масло не по той цене пробили…
Леонид, старавшийся наблюдать за этой картиной отстраненно, начал внутри закипать. Нутро сводило от невыносимых спазмов, взгляд застилал туман. Мужчина проснулся еще в пять утра и мучительно долго ждал открытия магазина, а тут очередь…
Тем не менее он не сорвался. Дождался, пока пенсионерке пробили масло по нужной ей цене, а потом злобно наблюдал, как она ищет мелочь, чтобы ей дали сдачу бумажкой.
Сунув кассирше бутылку, он стал искать по карманам банковскую карту. Как назло, она куда-то запропастилась. Леня нервно шарил по одежде, неловко полез в грудной карман рубашки, аж пуговицы полетели, но ему было плевать.
- Это не ваша карта? - раздался голос позади.
Леня даже не смог толком рассмотреть его обладателя, выхватил кусок пластика и прижал к терминалу. Отойдя на пару шагов от кассы, рванул крышку и сделал большой глоток. Желудок взвыл в очередном спазме, глаза сами собой зажмурились.
- Эй, нечего тут пьянствовать, полицию вызову! - пригрозила кассирша.
Леня, не слушая ее, уже направился к выходу. На улице противно слепило утреннее солнце. Но возвращаться в душный склеп квартиры не хотелось.
Неровным шагом Леня дошел до маленького сквера и плюхнулся на скамейку в тени дерева. Она была мокрой после ночного дождя, но мужчине было плевать. Сделав несколько глубоких вдохов, он снова открыл бутылку и сделал новый глоток, который прошел куда легче. Тело перестала бить мелкая дрожь, отпускала тревога, уступая место блаженному забытью.
Леня равнодушно наблюдал, как люди вокруг куда-то торопятся, когда услышал тонкий писк под скамейкой.
Нагнувшись, увидел котенка. Крошечное тельце размером в половинку мужской ладони было мокрым и тряслось от холода.
- Не повезло тебе, бедолага, - философски заметил Леня.
Подумав, сунул котенка в карман рубашки. Тот пискнул, а потом пригрелся и уснул. Задремал, сидя на скамейке, и Леня.
Во сне он видел маму. Живую, здоровую, улыбающуюся. Потом она грустно качала головой и гладила его по голове. Теплая волна прошла по всему телу…
- Ну что же ты с собой делаешь? - услышал он голос словно из тумана.
Леня открыл глаза. Перед ним стояла та самая пожилая женщина с чеками. Она смотрела на него не с осуждением, а с бездонной тихой грустью. В ее глазах он заметил то, чего так давно не видел, - простое немое участие.
- Ну что же ты с собой делаешь? - повторила она, и ее голос прозвучал как укор из другого, забытого, мира.
Он хотел огрызнуться, сказать что-то колкое, чтобы отгородиться, оттолкнуть эту навязчивую жалость. Но язык не повиновался. Вместо этого из груди вырвался сдавленный сиплый звук - не то кашель, не то рыдание. Подхватив бутылку, Леня направился к дому не оглядываясь. Поскользнувшись на мокрой траве, упал, чертыхнувшись, но бутылку удержал.
Дома было неуютно, темно, пыльно. Как там на свадьбе говорили? «И в радости, и в горести...» Нет, горести нам не по плечу оказались. Стоило маме тяжело заболеть, как прошла любовь. И правда, к чему молодой красивой девушке тратить свою жизнь на такие глупости?
Леня прикончил бутылку и лег на диван, уронив голову на подушку в давно не стиранной наволочке. Даже не заснул, а провалился в тяжелое забытье. На берегу теплого моря он обнимал свою любимую, а потом они купались. Леня хотел подшутить над женой, глубоко нырнув, когда почувствовал, что вода заливает легкие…
Проснулся он от несильной, но резкой боли - будто кожу на груди процарапало. Повернувшись на бок, почувствовал, как желудок вывернуло наизнанку прямо на пол.
Спустя несколько минут Леня стал тяжело дышать, постепенно осознавая действительность вокруг. Глянув на грудь, увидел распахнутую рубашку без пуговиц, на груди свежая царапина. Рядом на полу сидел котенок, о котором мужчина забыл.
- Извини, не до тебя, - буркнул он и стал искать бутылку.
Но та была пуста. Глянув на часы, Леня понял, что магазин уже закрыт. Рядом пискнул серый комочек. Леня застонал, пытаясь отогнать пронзительную головную боль и тошноту. Котенок снова пискнул, забрался по покрывалу на диван и принялся вылизывать его руку.
- Отстань, - сипло буркнул Леня, но котенок не унимался. Его маленький шершавый язык был удивительно настойчивым и совершенно сухим.
Сердце вдруг сжалось от пронзительной жалости: он же голодный! Мужчина с трудом поднялся с дивана и, пошатываясь, побрел на кухню. В холодильнике пусто. В шкафу - пачка завалявшейся лапши. Леня разломил сухой брикет, высыпал содержимое в блюдце и размял его пальцами, смочив теплой водой из-под крана. Поставил перед котенком. Тот не притронулся.
- Да тебе только молочко надо... - догадался Леня.
Порывшись в запасах лекарств, оставшихся от матери, он нашел шприц и глюкозу в ампуле. Набрав немного, стал по капле выдавливать ее в рот котенку. Тот, к его радости, глотал сладкую жидкость.
Ночь прошла тяжело, но к утру Леня почувствовал себя чуть лучше. А вот пушистый друг выглядел неважно. Повздыхав, мужчина зарядил телефон и направился в ванную. Там долго смотрел в зеркало, которое разбил на девятый день после того, как ушла мама. Нашел кусочек мыла и принялся бриться.
- Ой, у вас оплата не проходит, - извинялась девушка-ветеринар, после того как завершила все манипуляции.
Ну да, кредитку давно должны были заблокировать, ведь Леня совсем не вносил платежи. В растерянности он не знал что делать.
- Вы ведь Лидии Ивановны сын? - вдруг спросила девушка. - Она у нас географию вела, такая хорошая женщина.
- Была, - выдавил Леня.
- Простите, я не знала, - растерялась ветеринар. - Давайте вы потом деньги занесете.
По дороге домой Леня снова присел на скамейке в сквере. Котенок тихо сидел в кармане рубашки.
- Ну что, братец, надо работу искать, - тяжело выдохнул Леня и полез в телефон.
Спустя полчаса изучения вакансий он услышал женский голос:
- Ну хоть на человека стал похож.
Подняв взгляд, он увидел вчерашнюю пенсионерку.
- Да вот, пришлось кое о ком позаботиться, - будто извиняясь, сказал Леня.
- Это хорошо, - серьезно кивнула женщина. - Но прежде всего ты сам себе должен быть нужен, сынок. Даже если у тебя никого не осталось.
