Комната в 13 квадратных метров в коммунальной квартире дома 1936 года постройки по улице Ленинградской в Казани. Свободное место - узенькая дорожка в полметра, своего рода разделительная полоса протяженностью чуть больше метра. На одной стороне, у окна, компьютерный стол дочери и двухэтажная кровать. На ней спят дочь и супруга Станислава. Вплотную стоит массажная кровать, купленная самому Станиславу для лечебных процедур. Тут же на полу пристроены книжные полки. Заметьте, между этой мебелью нет ни сантиметра свободного пространства!
По другую сторону дорожки диван Станислава, который служит ему спальней, рабочим кабинетом, гостиной. Над диваном опять книжные полки, а также семейные фотографии, рамки с бабочками и много всего, что необходимо человеку, занимающемуся умственным трудом, науками.
Первое впечатление, когда попадаешь в эту комнату: здесь не может жить человек, а тем более трое! Теснота ужасающая. В двух других комнатах коммуналки обитают соседи, тихой и спокойной жизнь в квартире назвать сложно. В комнате нет места, и поэтому дочь, которая пойдет в этом году в третий класс, вынуждена делать уроки на малюсенькой кухне, где и одному-то не развернуться.
- Я попал в это жилье после развода в 90-е годы прошлого века, - рассказывает Станислав Григорьевич. - Дело житейское, с кем не бывает, решили жить врозь. Разменяли с бывшей супругой двухкомнатную квартиру на однушку и вот эту комнату в коммуналке. Пока был моложе и были иные семейные обстоятельства, проще переносил коммунальные неудобства и неприятное соседство. Сейчас живу тут с женой и дочерью, и терпеть нет сил.
В 2011 году у жильцов дома появилась реальная возможность расселения. Жилье признали аварийным, дом мешал реконструкции улицы Копылова. Счастливые люди, надеясь переехать в нормальные условия, стали готовиться и собирать вещи. Но через год из районной администрации им сообщили, что переезжать никто не будет. Дом уже не аварийный, его будут капитально ремонтировать. Когда - пока неизвестно.
- Это было как удар под дых, - продолжает невеселый рассказ Станислав Григорьевич. - Речь ведь даже не обо мне. Мы надеялись, что дочка будет жить в нормальных условиях. Даже у заключенных в местах не столь отдаленных квадратных метров на одного человека больше.
Тогда супруги решили улучшить жилищные условия, обратившись за помощью к власти.
- Я стал инвалидом в детстве, в 1956 году переболел полиомиелитом, - продолжает Станислав Григорьевич. - Рассудив, что государство обязано предоставить инвалиду отдельные квадратные метры, написал запрос в районную администрацию и стал собирать кучу справок, чтобы меня поставили в льготную очередь на жилье. Когда все было готово, чиновник в администрации отказался поставить меня на учет как нуждающегося в улучшении жилищных условий. Причина - я не могу числиться малоимущим. У меня хорошая пенсия и заработок. Да и супруга зарабатывает. То, что я, как подобает мужчине, стараюсь обеспечить семью материально и, будучи инвалидом-колясочником, продолжаю работать, плохо. Надо нести нищенское существование и при этом палец о палец не ударять. Тогда, может быть, меня поставят в очередь.
Затем были многочисленные обращения в другие инстанции. Отовсюду пришли ответы, написанные как под копирку: дом не аварийный, а вы не малоимущий.
Я ушла из этой квартиры с очень тяжелым сердцем. Что же получается? Больной человек, лишенный возможности свободно передвигаться, старается содержать свою семью, обеспечивает материально дочь. А это лишает его возможности жить по-человечески. Его заработки не позволяют накопить на улучшение жилплощади. Семья живет в нечеловеческих условиях, а чиновники считают, что так жить можно. Все структуры власти, куда обратился инвалид со своей бедой, отмахнулись - не положено по закону. Но ни один чиновник, которому лично писал Гордиенко, не приехал, не посмотрел, как он живет. По закону жить можно, а в реальности нельзя.
Страшно за ребенка. Не должен маленький гражданин нашего общества жить в таких условиях, считать нормальным тесноту и шумное соседство. И капитальный ремонт дома тут вряд ли поможет.