Начало
День выдачи стипы сродни Первомаю. Гуляем до позднего вечера несколько дней кряду. Обычно у меня, так как в моей комнате стоит магнитофон «Яуза» с битлами и роллингами, а мать на работе. Пьем дешевое крепленое вино. Девчата пьют почти наравне с парнями, однако первым вырубается как раз один из парней. Он отправляется пугать унитаз, после чего веселие идет на убыль. Примечательно, что пока выпивки хватает и не приходится бегать в магазин за добавкой. Похмелья наутро нет тоже.
Первый раз я крепко напился, когда провожали одногруппника в армию. Он старше всех нас, потому что окончил десятилетку, поступал в институт, да не поступил. И был принят в техникум сразу на второй курс. Мы, трое друзей, кое-как добираемся до моего дома, после чего полночи блюем в тазики.
На проводах пили водку, утром крайне тяжко. Голова разламывается, во рту словно... В общем, хреново. Но похмеляться не тянет. Мутит даже от одного запаха спиртного. Отлеживаемся целый день.
К окончанию техникума стаж пития, довольно регулярного, приближается к отметке пять. Похмелье уже обязательный спутник вчерашних гулянок. Отхожу пивом, правда, не всегда. Чаще газировка, квас. Пью каждую неделю. Поводов хоть отбавляй. К тому же через две недели в армию.
Армия
Когда служил я, прапоров еще не было. Старшиной роты был сержант-срочник. Полгода в учебке, потом полк, где через день в наряд. Потому что молодой, салага. Думать о выпивке некогда, хотя иногда тянет. Да никто и не подносит. Подносить стали, когда стал «дедом». Винцо попивать случалось частенько. Снабжали им меня офицеры в звании от капитана до подполковника, потому что я доставал им записи иностранных рок-групп. Оборзел до того, что весь подпол в моем учебном классе, начальником которого я стал, сделавшись сержантом, был забит «бомбами» с портвейном. Иногда в этом классе я устраивал вечерины с приглашением офицерских жен и дочерей.
Как-то раз одному салаге из Белоруссии пришла посылка с салом и «Зубровкой». Вся выпивка (и часть сала) была конфискована старшиной роты, моим приятелем. После отбоя мы с ним сели и «уговорили» полтора литра «Зубровки». Причем на мою долю пришелся литр. Ночью я блевал под кровать. И дневальный стоял не «на тумбочке», а возле моей койки, подтирая пахучие лужи. Слава богу, я не залетел комроты. Мужик он был въедливый и ядовитый и запросто определил бы меня на гауптвахту, которую даже дембеля боялись.
Влетел я позже, когда нас бросили помогать колхозу в уборке картофеля. В первый же день напился, устроил дебош, уронил одного из младших офицеров, пытавшегося меня урезонить, и проснулся наутро связанным на матрасе в коридоре школы, куда нас поселили. Меня лишили отпуска, сделав, правда, старшим сержантом и выведя за штат. Случай в колхозе был первой неприятностью, связанной с питием. После этого разного рода беды из-за пьянки посыпались как горох из мешка. Цена «удовольствия» с каждым годом росла...