Первые дни он еще вставал с посторонней помощью, потом ему совсем стало худо. Мы, жители дома, его подкармливали, постелили под него картонки, дали одеяло. Так он и лежал у нашего дома, под дождем, утром и вечером, никому не нужный. 30 июля я не выдержала и позвонила 02.
- Приезжайте, заберите его, ведь он так и умрет на улице, - попросила я.
Приехали. И стали его прогонять. А он идти не может. Да и куда ему идти?
На следующий день я снова позвонила в милицию. Меня терпеливо выслушали, задали несколько вопросов и пообещали, что придет участковый и во всем разберется.
Никто не пришел и не разобрался.
А бомж лежит и еле дышит. И такое ощущение, что еще немного, и он просто умрет. Что делать? К вечеру я позвонила в «Скорую помощь».
Бригада приехала, врач дал бомжу какую-то таблетку, и неотложка уехала.
Позвонила в министерство социальной защиты, и девушка на том конце провода посоветовала мне обратиться в центр социальной адаптации на улице Милицейской, 75. Я немедленно позвонила туда, но мне ответили, что больных бомжей они не принимают. Интересно, бывают ли здоровые бомжи?
Кроме того, оказалось, что «на место они выехать не могут», так что, гражданка Галиулина, везите-ка вы «своего» бомжа сами. А как я его повезу, без машины и неходячего?
- А у нас машин нет, - сказали мне в центре.
Наконец позвонила в РОВД Авиастроительного района.
- Знаем! - ответили ей. - А что мы можем сделать? Никакого закона про бомжей нету.
А действительно, что делать? Может, позвонить в министерство внутренних дел? Вдруг возьмут да и помогут?
Я нашла единственный номер (дежурной части?) и позвонила: 292-05-87. Мужчина на том конце провода выслушал меня и пообещал разобраться. Но к бомжу так никто и не приехал.
1 августа, отчаявшись в своих попытках помочь несчастному и (было очень похоже) умирающему человеку, я снова позвонила в «Скорую помощь». Неотложка приехала очень скоро, молодцы. Погрузили бомжа в машину и увезли. Очевидно, состояние его было действительно очень плохое. Поместили в 12-ю городскую больницу. В палату к еще одному такому же отвергнутому обществом и никому не нужному человеку. Я была в палате, которая зовется в больнице социальной. Помню, еще испугалась, что через три дня, немного подлечив, «моего» бомжа опять выставят на улицу. Потому что слышала, что беспаспортных в больнице можно держать только три дня.
P.S.
На днях автор письма позвонила в редакцию и сообщила, что бомжа звали Стариков. Он умер девять дней назад...