КОДИРОВКА

Дядя Слава был настоящим мужиком. До поры до времени...

Плотно сбитый шкаф под два метра ростом, он пил много и не пьянел, в работе был спор, в суждениях - раз и навсегда категоричен, а в общении - молчалив. Бывало, за весь вечер в гостях только и скажет что пару слов, да и то уходя обязательно искренне извинится перед хозяевами за свою болтливость. Жена его, кроткая тетя Валя, хоть и жаловалась подругам на неотесанность мужа, однако в лицо ему сказать такое не решалась. «Хорошо еще что не дерется», - даже с гордостью в голосе сообщала она соседкам. Те согласно кивали.

Познакомились они в глухом сибирском поселке, куда тетя Валя, тогда еще молоденькая девушка, приехала по распределению работать учительницей в местной восьмилетке да так и осталась. Дядя Слава (тогда еще просто Славка) каждый день молча провожал ее до дома и бил более болтливых кавалеров. Времена были не чета нынешним, тетя Валя слыла девушкой на выданье, а «время летит ой как быстро, скоро и замуж никто не возьмет», да и соперников своих Славка откровенно страшил, но пришлось ей выходить за него. Да и что скрывать, нравился ей этот угрюмый, молчаливый, пусть и необщительный, зато надежный человек.

В поселке был небольшой завод, однако работа эта не могла (и не пришлась) Славе по вкусу. Привыкший с детства к тайге, сын бурята и русской, он устроился охотзаготовителем. Объясняю для непосвященных, что это такое. Мужик и зимой и летом уходит из дома месяца на два-три и шатается по сопкам, стреляет зверя большого и малого, живет в только ему известных избушках, собирает осенью кедровые орехи, сдает пушнину, дома бывает от силы месяц в году. А все остальное время тетя Валя одна. Сперва ревела по ночам, боялась, что мужа задерет медведь или убьет сбежавший с зоны зэк (и такое случалось в тех краях), а потом, как и большинство жен охотзаготовителей, привыкла жить в постоянном ожидании плохих известий. Впрочем, жили не бедствовали, дядя Слава всегда был удачлив в охоте. Вырастили двух сыновей, но не о них рассказ...

Плохие времена наступили в начале девяностых. Завод закрыли, зарплату не платили годами, тайгу заполонили не только сбежавшие зэки, но и просочившиеся через границу рядом китайцы (и было еще неизвестно, кто лучше). Иногда казалось, что и сама природа ополчилась против цивилизации. Зимой в поселок все чаще стали наведываться в поисках пищи не уснувшие медведи-шатуны (раньше это было раз в десятилетие, и о таких случаях долго потом рассказывали на ночь детям). Теперь они днем рылись в поселковых помойках и не находили ничего съестного. После этого брели по улицам, обводя строения голодным взглядом. Появлялись и бешеные волки и лисы. Мало кто в те нехорошие времена выходил из дома.

Люди начали уезжать кто куда, бросая нажитое на произвол судьбы. Тетя Валя и хотела бы вернуться на родину, в Казань, но понимала, что дядя Слава без своей тайги никуда, и помалкивала. Дядя Слава тоже понимал, что надо уезжать, благо богатые родственники у тети Вали давно звали к себе, но по своей всегдашней привычке тоже помалкивал. Однако всякому терпению приходит конец, и в один прекрасный день вопрос был поставлен ребром: или она уезжает одна, или уезжает вместе с мужем.

Дядя Слава, несмотря на внешнюю суровость, все-таки любил свою жену и расставаться с ней не захотел. В квартире, однако, он жить отказался наотрез. Сошлись на том, что купили дом в пригороде Казани, на берегу Волги.

Сказать, что переход к новой жизни прошел тяжело, - это не сказать ничего. И до того молчаливый, бывший охотник окончательно замкнулся. Стал выпивать, отчего становился еще угрюмее и долго молча смотрел в окно. Бывало, супруги не говорили неделями. Тетя Валя чувствовала какую-то вину перед мужем, но поделать ничего не могла. Однажды она увидела сценку, от которой сердце ее болезненно сжалось. Дядя Слава вышел во двор (они уже две недели как не перекидывались ни словечком), подошел к собаке, сел рядом с ней на корточки и сказал: «Только ты меня и понимаешь».

Собака и стала единственным другом человека. Невдалеке от дома была река, и свою тоску по тайге он перенес на рыбалку. Постоянным спутником его была дворняга. Уходил он по своей привычке как минимум на сутки, но эти отлучки не шли ни в какое сравнение с месячными шатаниями по тайге. Ходил и зимой и летом, и ничто не могло его остановить. Тетя Валя даже радовалась, что муж нашел себе занятие по душе.

Однако и на старуху бывает проруха. Весной дядя Слава пропал. Пошел как всегда на рыбалку - и три дня от него не было ни слуху ни духу. Супруга начала волноваться, да и сон ей приснился нехороший. Покойная свекровь все искала своего «мальчика» и никак не могла найти. Утром тетя Валя подняла местных рыбаков, милицию, МЧС, и как выяснилось, не зря.

Сколько уже говорили об опасности весенней рыбалки, но каждый год история повторяется. Лед раскололся, и оказался дядя Слава на крохотной льдине размером два на два метра. Да не один, а с собакой. Дворняга особым умом не отличалась и все понять не могла, чего это хозяин улегся на спину и двое суток двинуться боится, все норовила по льдине побегать, а она того и гляди перевернется.

Что передумал за это время мужик, он потом не рассказывал. В тайге ему приходилось смотреть и в глаза разъяренного медведя, и в щелки зэка-убийцы, но там было другое дело - там все зависило от него, а здесь он ничего не решал, мог только не двигаться и надеяться на других.

В общем, после этого случая дядя Слава изменился, стал открытее и добрее к людям, да и лед в отношениях между супругами тоже треснул. А с выпивкой он завязал. На вопрос почему отвечал: «Закодировался». И смотрел на жену.