В 90-е годы нашумела «Повесть о пережитом» Лариной, вдовы Бухарина. Однако я беру на себя смелость утверждать, что эти авторы и их произведения вторичны. По силе переживаний, беспощадной правдивости, трагизму сюжета они уступают «маршруту жизненному и лагерному» жительницы Казани Евгении Гинзбург и ее повести «Крутой маршрут». Эта хроника времен культа личности смогла увидеть свет в нашей стране лишь спустя два десятилетия после написания и через десять лет после кончины автора.
Я притворюсь беззвучною зимой
И вечные навек закрою двери,
И все-таки узнают голос мой,
И все-таки опять ему поверят.
Анна Ахматова
«И за одной чертой закона уже равняла всех судьба»
Эту молодую энергичную женщину хорошо знали в среде тогдашней казанской молодежи. Ее можно было видеть и в цехах фабрик, где она вела курсы ликвидации безграмотности, и на капустниках студентов и актеров театра им. Качалова. Благо пединститут, где Евгения работала, общежитие театра, сам театр и редакции казанских газет были расположены неподалеку друг от друга.
Октябрь 1937 года подвел черту под вполне успешной жизнью - семейной, служебной - известной казанской журналистки, педагога-историка ряда казанских вузов, жены председателя горсовета Павла Аксенова Евгении Гинзбург. Тучи в среде казанской творческой интеллигенции начали сгущаться значительно раньше. После убийства Кирова в конце 1934 года в стране развернулась вакханалия по «разоблачению скрытых и явных троцкистов», прошла волна судебных процессов, за которыми следовала кровавая расправа над не ведавшими, в чем состояла их вина перед страной, народом, «мудрым и великим вождем всех времен и народов», несчастными людьми.
Для республик, областей, районов были определены квоты-разнарядки по «выявлению врагов народа» независимо от их социальной принадлежности, служебного положения и прошлых заслуг перед народом и партией. В 37-м году только в Татарии были арестованы по печально известно 38-й статье более 7000 человек. Из них более трети приговорены к высшей мере наказания - расстрелу, осуждены «по 1-й категории». Между регионами развернулось соревнование по выявлению «врагов», руководители областей просили «увеличить лимиты по осуждению»! Сегодня имена репрессированных татарстанцев вошли в справочники «Их именами названы улицы Казани», изданные в годы застоя. Среди них Усманов, Камай, Ибрагимов, Арбузов, Туфан, Мавлютов. Теперь они часть истории нашего края, но в биографиях многих из них не указаны причины ухода из жизни.
«Чертова интеллигентка»
Как и многие жертвы внесудебных расправ 1937 - 38 годов, Евгения Гинзбург отнеслась к аресту как к досадной ошибке и не теряла надежды на скорое освобождение. Однако жестокие допросы-«конвейер», когда палачи-следователи по 7 суток отказывали жертве в праве на сон и еду, издевательства, угрозы физического насилия над близкими лишили ее иллюзий. Надежда на исправление ошибки сменилась недоумением, страхом за судьбу родных - мужа, который до дна познает свой лагерный срок-маршрут, двух сыновей, отца и матери (их тоже арестуют).
Еще в 1935 году Гинзбург получила партийное взыскание за то, что не разглядела классового врага в лице троцкиста, известного профессора-историка Николая Эльвова, направленного «для усиления работы» редакции газеты «Красная Татария».
Он заведовал отделом международной жизни, а 30-летняя кандидат исторических наук, выпускница казанского Восточного пединститута Гинзбург отвечала за работу отдела культуры. После жестоких пыток, пройдя через лагеря, с подорванной психикой любимец студентов профессор Эльвов, так и не признав своей вины, был расстрелян в ночь на 16 сентября 1937 года. Настал черед тех, кто так или иначе был знаком или работал с «врагами». По делу «троцкиста» Эльвова проходили десятки ни в чем не повинных людей. Только в 1958 году военная коллегия Верховного суда СССР пришла к выводу о невиновности Николая Эльвова, вернув ему честное имя.
Евгения Гинзбург обвинялась «в участии в контрреволюционной троцкистской организации и борьбе с партией, протаскивании в печать троцкистской идеологии». Ни одного обвинения в свой адрес заключенная Гинзбург не признала и ни одной фамилии «соучастников» не назвала, что приводило следователей в полную растерянность и ярость. Они теряли самообладание, наблюдая, с каким достоинством держится, порой теряя сознание, эта черноволосая, хрупкая, но сильная духом и верящая, что все-таки правда восторжествует, «чертова интеллигентка». Она даже испытывала жалость к бывшим коллегам, не выдержавшим угроз следователей и подписавшим против нее нужные показания.
18 лет испытаний
Впереди Евгению ждали долгие 18 лет отлучения от нормальной человеческой жизни: более двух лет одиночного заключения в тюремной камере, семь лет в самых страшных во всем ГУЛАГе колымских лагерях, а затем бессрочная ссылка. Как жить и для чего? Незавидная, страшная судьба родных - «членов семьи изменницы родины»: скитания по теткам и детдомам десятилетнего Алеши (он погибнет во время блокады Ленинграда) и маленького четырехлетнего Васи, разлука с репрессированным мужем, активным участником революции, Гражданской войны, арестованным с «согласия» всесоюзного старосты Калинина, ведь Павел Аксенов был членом ВЦИКа. Обо всем этом читатель узнает в повести - драматическом рассказе о хождении по мукам героической женщины, о ее аде длиной в 18 лет.
Ужасы женских бараков, издевательства зэчек-уголовниц, зверей-надзирателей и охранников, тяжелый труд, холод, голод, болезни, когда порой уже и не знаешь, кто ты - женщина или загнанный в клетку зверь… «Крутой маршрут» - свидетельство очевидца и обвинение безжалостной системе подавления человеческой личности, лицемерия жестокой власти и беспримерного терпения и героизма одних, страха, покорности, отчаяния других. Евгения Гинзбург смогла не только выжить, но и рассказать всем о путях неисповедимых… 16-летний Вася смог прорваться к матери и скрасить ее последние годы ссылки в Магадане. Впереди узницу ждал повторный арест в 1949 году по той же статье. Надежда на освобождение появилась только после смерти Сталина. В 1955 году - реабилитация. У Евгении вторая семья: заключенный врач Антон Вальтер, помогший ей выжить, приемная дочь Антонина. Ее гордость - сын Вася, ставший известным писателем. И конечно, упорная работа над повестью.
Имя для новой улицы Казани
Земная жизнь нашей землячки Евгении Гинзбург завершилась в мае 1966 года. Похоронена она в Москве, где родилась в далеком 1904 году. Но с нами ее повесть, предисловие к изданию которой в 1990 году написал писатель-фронтовик Василь Быков. Не раз смотревший смерти в лицо, он был поражен прочитанным. «Крутой маршрут» - одно из первых литературных произведений, правдиво рассказывающих о сталинских репрессиях. Впервые книга была издана без ведома автора в Милане в 1967 году. В нашей стране издание стало возможным лишь спустя двадцатилетие, в пору гласности. Большой вклад в издание внесла Антонина Аксенова. В 1989 году в московском театре «Современник» Галиной Волчек была поставлена пьеса «Крутой маршрут», которая в репертуаре театра и поныне. На заре перестройки, когда редактором «Вечерней Казани» был Андрей Гаврилов, главы «Крутого маршрута» печатались в «Вечерке», как и воспоминания Павла Аксенова.
Повесть-исповедь интересна жителям Казани. Многие страницы посвящены нашему городу, перед глазами читателя предстает Казань 30-х годов. И конечно, люди поколения, к которому принадлежала автор. Более года назад автор этих строк писал о замечательной поэтессе Веронике Тушновой. Недавно Казанская мэрия решила назвать одну из улиц Казани ее именем. Сегодня старанием лично мэра реконструирован дом, где до ареста жила семья Аксеновых. Мне кажется, Евгения Гинзбург заслужила, чтобы ее имя также носила одна из улиц города, с которого начался ее крутой маршрут.