Режиссер Ф.Бикчантаев остановился на традиционном, классическом прочтении самой известной драмы ХХ столетия. Соответствующие эпохе костюмы, музыкальное оформление, поданное в ритме военного марша, бережное отношение к тексту. Зная неординарность творческого почерка главного режиссера ТГАТ имени Г.Камала, скорее, можно было бы ожидать нестандартной, современной трактовки всем известного хрестоматийного сюжета. Достаточно вспомнить его первое обращение к драматургии Чехова - дипломный студенческий спектакль «Чайка».
В чеховской драме проходят два года и из жизни семьи Прозоровых: трех сестер Ольги, Маши, Ирины и их брата Андрея. Отец их когда-то был переведен по службе из Москвы в провинциальный городок, а осле его смерти дети мечтают вернуться обратно.
В спектакле отчетливо прослеживается одна мысль: чеховские героини оказываются гораздо сильнее, чем окружающие их мужчины. Трагедия сестер усугубляется тем, что никто не в состоянии хоть как-то изменить их положение. Мужчины один за другим уходят из их жизни: Вершинин (Ильдар Хайруллин) покидает город с уходящим полком, Тузенбах (Искандер Хайруллин) никогда не вернется с дуэли, доктор собирается в отставку. Сестры остаются один на один со своими проблемами. Становится понятно, почему драма начинается с воспоминания об ушедшем отце, олицетворяющем собой надежность и защищенность, почему сестры хотят видеть в Андрее опору, главу семьи. И к финальным словам Ольги: «...если бы знать, зачем живем, зачем страдаем...», в такт которым Чебутыкин, равнодушно созерцающий семейную драму, бубнит свое сакраментальное: «Тарарабумбия, сижу на тумбе я», так и хочется добавить: «Куда уходят настоящие мужчины?»
В трактовке Бикчантаева роль первой скрипки, отданная героиням, приобретает еще большее развитие во многом благодаря удачным актерским работам. А.Каюмова создала очень светлый обаятельный образ старшей из сестер. Ее Ольга, кажется, меньше всех ропщет на судьбу, и именно ей хоть как-то удается удерживать равновесие в доме. Она находит подходящие слова, чтобы утешить Ирину, пытается понять безумные выходки Андрея, у нее хватает чувства такта противостоять наглости его жены Наташи.
Ирина в исполнении Л.Рахимовой из жизнерадостной девочки с горящими глазами к финалу приходит повзрослевшей женщиной, хоть и не достигшей своей мечты, в истерике кричащей: «Куда все ушло? Жизнь уходит? И как я жива, не понимаю...»
Самое неоднозначное впечатление, пожалуй, производит роль Маши, сыгранная Л.Хамитовой. Сцена прощания с Вершининым должна была стать кульминацией в развитии ее образа. Обуреваемая своим чувством, героиня в исступлении бросается на шею любимому человеку в присутствии мужа. В спектакле эта сцена не производит впечатления.
Бесспорной актерской удачей считаю работу М.Шайхетдиновой. Провинциальная безвкусная простушка в начале пьесы, приходящая в смущение от безобидных шуток, ее Наташа превращается в матерую мещанку. Поняв несостоятельность своего мужа и принимая интеллигентность сестер за слабость, она без зазрения совести выселяет их из комнаты в комнату, прибирает власть в доме к своим рукам и даже прислуге запрещает сидеть в своем присутствии.
На мой взгляд, сценическое решение спектакля эклектично. Наряду с антикварной мебелью среди декораций присутствуют элементы явного формализма. Подвешенное к потолку пианино никак принципиально не обыгрывается и лишь отвлекает внимание. А ведь это Чехов сказал: «Если на стене висит ружье, то оно обязательно должно выстрелить».
Алина САБИРОВА,
театровед, м.н.с. ИЯЛИ
имени Г.Ибрагимова АН РТ