Здесь в мягком неоновом свете учитель как всегда почувствовал, что не вписывается в окружающую обстановку: неуютно ему было в присутствии двух милых девушек, сидящих за регистраторской перегородкой. Учитель стыдился своего старого костюма, длинной сухой и сутулой фигуры, лица с отвисшими щеками, большим носом и небритой щетиной. Одна из девушек поздоровалась, представилась и записала его данные. А другая, похожая на бледное улыбающееся солнце в белом халате, встала и подвела его к витрине с новыми лекарствами, где он увидел нечто необычное. На полке среди солидных и красивых пузырьков дорогих лекарств лежал ряд почти прозрачных овально серых предметов, а над ними высилось вырезанное из фанеры лицо лилейно улыбающегося врача, говорящего: «Подберите мне образ того характера, который милее вашей душе!» Эти образы, или маски, назывались виртуальными. Владимир Михайлович разглядел на каждой черную кнопочку, которая, очевидно, запускала характер врача в виртуальный режим. Рядом зазвучал мелодичный голос той же девушки в белом халате:
- Наша клиника придает большое значение психологическому состоянию пациента, которое существенно влияет на процесс лечения. Пациент сам выбирает тот склад характера врача, который подходит ему больше других, и тем самым обеспечивает себе наилучший психологический настрой на весь курс лечения.
- Здорово! - восхищенно произнес учитель. - Значит, теперь и душу человеческую шьют под заказ! - и стал рассматривать таблички под масками.
«Строгий, вежливый тип профессионала - 549 руб. в неделю.
Классический тип интеллигентного доктора - 299 руб. в неделю».
Самой дешевой из них была маска «Человеколюбивый тип». Каждая неделя ее использования обходилась всего в 199 рублей. Учитель купил эту маску, потом заплатил за предварительное обследование и наконец предстал перед своим врачом.
Приземистый, коренастый, с чуть заметным пушком светлых волос на голове врач улыбался так доброжелательно и мило, проявил такой живой интерес к Владимиру Михайловичу, что тот засомневался: а не зря ли купил для него маску человеколюбия? Доктора тоже звали Владимиром, но Николаевичем, и у него буквально все кипело в руках. Быстро проведя обследование, он нашел у Владимира Михайловича две болезни и сказал, что лечение вместе со скидками стоит 42 тысячи. Учитель долго молчал, потом в растерянности предложил врачу купленную виртуальную маску человеколюбия. Тот натянул ее на голову как прозрачный чулок, но ни в чем не изменился и сказал, что можно платить в рассрочку.
Владимиру Михайловичу удалось взять в банке деньги. И теперь он ездил к Владимиру Николаевичу каждую неделю, отдавая за встречу и лекарства 4 - 5 тысяч. Врач первый жал ему руку, расплываясь в улыбке, беседовал с ним по душам, вникая во все его проблемы, связанные с болезнью, так что ходить на лечение стало для Владимира Михайловича чем-то вроде праздника души (купленной человечности врача он не верил). Шло время. Их встречи продолжались уже третий месяц. Одинокий задавленный школой учитель не заметил, как полюбил своего дорогого во всех отношениях доктора, который всегда величал его по имени-отчеству и ни разу не назвал по фамилии даже перед своими сотрудниками. Подошел к концу оплаченный срок лечения и человеколюбия, а их встречи продолжались на том же уровне, хотя срок действия маски тоже истек. «Значит, мы стали друзьями, настоящими друзьями, раз он лечит меня бесплатно и по-прежнему добр ко мне», - размышлял учитель на своих ночных дежурствах.
Но однажды его тезка, как обычно ласково и уважительно пожав ему руку, расспросил о состоянии здоровья и сказал, что курс лечения закончен.
- Но у меня все еще болит... - «душа», хотел сказать учитель, но запнулся.
- Все сроки вышли, Владимир Михайлович, - твердо ответил врач, улыбнулся и добавил: - но мы вам за счет заведения как дисциплинированному пациенту проведем еще курс лечения лазером, а потом покупайте в аптеках нужные вам средства.
- Но я же... - «Люблю вас!», хотел сказать Владимир Михайлович, - спасибо... - сказал он.
Долго молчал, опустив голову, как виноватый школьник, а потом тихо сказал:
- Владимир Николаевич... мне очень хочется дружить с вами... вместе проводить время... общаться... не только на медицинские темы, но и в душевном разговоре... чтобы я в чем-то помог вам, а вы - мне... Я ведь очень одинок... у меня никого нет.
Владимир Николаевич заинтересованно, но с затаенным презрением посмотрел на старого учителя:
- То есть? Вы хотите долечиваться по полной программе бесплатно или по приемлемой для вас плате?
- Нет, я не о лечении говорю, как вы не понимаете, а о простой, человеческой дружбе... Я не попрошайка и не «гомосек», я просто за все наши встречи успел по-человечески полюбить вас, ваши манеры, ум, обхождение, характер и хочу быть к вам поближе... Я душу вашу полюбил, Владимир Николаевич!
Подцепив на шее пальцами обеих рук «чулок» виртуальной маски, врач с большим трудом стащил ее с головы. Лицо его медленно прояснялось. Он вышел из-за стола, подошел к своему бывшему пациенту, наклонился и долго смотрел ему в глаза, будто хотел понять и проверить что-то в душе Владимира Михайловича. Наконец опустил руки, голову и сказал, грустно смотря в сторону:
- Дорогой мой Владимир Михайлович, близким другом я быть вам не смогу, как бы я этого ни хотел. В первую очередь вам необходимо закончить лечение. А для этого потребуется еще не меньше тридцати тысяч на лекарства и процедуры. Как настоящий друг я должен вам помочь материально, но я этого сделать не смогу. И еще... Я действительно не играл перед вами, а старался раскрыть в себе самое лучшее, чтобы больше расположить вас к себе и к своему лечению. Так что виртуальную маску я надел только для вашего спокойствия. Но вовсе не предполагал, что вы вдруг полюбите меня как человека и будете страдать. Простите мне мой профессиональный грех, дорогой Владимир Михайлович!
- Вы извиняетесь за то, что оказались не только врачом, но и человеком?
Владимир Николаевич беспомощно пожал плечами. Владимир Михайлович извинился, поблагодарил, попрощался и пошел домой, в свою одинокую комнату.
Он выкарабкался из автобуса и увидел в дали, в зареве заката, золотом пылающий купол церкви. Сердце устремилось к нему. А храм будто и сам шел к нему навстречу: вырастал перед ним по мере его приближения, желая помочь, защитить, принять в себя. Вместе с храмом поднималась и голова Владимира Михайловича. Наконец храм предстал перед учителем во всем своем величии и силе, вознося к багрово сияющему небу золотой крест Христа Спасителя. А старый учитель все шел и шел к нему, пока не поднялся к его древним дверям, раскрытым для объятия...
