Но перенесла в результате того, кто сказал, что он будет точно так же заботиться о своих птенцах. Казалось бы, все правильно – инстинкт продолжения рода заставляет отворачиваться от того, что остается за спиной. Предыдущее поколение роль свою выполнило.
Жестоко, но это законы животного мира, по которым мы, к счастью, не живем...
Я росла младшим ребенком в семье, и мне казалось, что моя жизнь всегда будет состоять из всего лучшего, подносимого к моим ногам: из заботы родителей, опеки старших братьев, лучших кусочков для «маленькой капризульки». Думаю, что и хорошела я пропорционально этой нежности, так что к окончанию школы поклонники были у меня не только среди одноклассников, но и среди взрослых студентов – друзей братьев.
С одним из них - Алешей - мы были похожи почти как брат и сестра, поэтому в кого же удалась наша ранняя Настя, было непонятно. Сразу в обоих... Ей было пятнадцать, когда я забеременела вновь. Этого так долго не случалось, что мы решили ребенка оставить. Тем более что к тому времени крепко стояли на ногах. Муж работал на автотранспортном предприятии на руководящей должности. Златых гор не зарабатывал, но квартира для дочери уже была куплена, имелись дача и приличный дом в деревне. У меня же профессиональный рост не заладился, и я стремилась уйти в домохозяйки, а тут и повод подвернулся.
Уже на небольшом сроке мне сказали, что будет двойня. «Хорошо бы мальчики», - протянул муж, и я стала готовиться. Если фильмы – то желательно исторические, если книги – то детективы, никакой любовной мути. В музее – прочь от женских портретов, максимум пейзажи и маринистика, в музыке - жизнеутверждающая классика...
Поэтому они не могли не родиться мальчиками. Мои Петр и Павел, которые не доставили мне особых болей при родах. Страшное началось потом, когда я узнала, что Павлик болен ДЦП.
Вы знаете, я сразу стала относиться к нему бережнее. Моя нежность, наверное, просто усилилась от того, что он не начал вслед за братом переворачиваться, не встал на ножки, не залопотал. Ничего… Ему сейчас пять лет, но он не может сидеть самостоятельно – его равновесие поддерживают подушки. Он не может передвигаться; я ношу его на руках, у меня есть машина – наш маленький дом, который позволяет нам легче переносить наши бытовые тяготы. В то время как Петя в садике, мы с Павлей ездим по городу, посещаем занятия в реабилитационном центре, просто гуляем. Это неправда, что его развитие на уровне годовалого ребенка – так утверждают врачи. Я чувствую, знаю, что мой неговорящий малыш понимает меня сполна: со мной разговаривают его глаза. Вы думаете, он от меня зависим? Так же, как и я от него… Настолько, что, оставив его на часок-другой у родителей, чувствую, как воздух вокруг превращается в вакуум. Муж на меня обижен. Он считает, что я мало внимания уделяю другому сыну. И он прав. Но у моего здорового ребенка есть настоящее, есть будущее. Он окружен любовью родственников, а Павлику не досталось ничего. Все, чем он располагает, – это теплое присутствие мамы. Я для него вселенная, и это доверие просто не могу предавать.
