Война казалась далекой
- Мой дед - кубанский казак. А папа до революции учился в сельхозинституте на агронома. С мамой встретился в церковном хоре, где оба пели. Хотя у нее был красивый голос - колоратурное сопрано и она могла стать певицей, мама выбрала профессию учительницы, самую тогда уважаемую. После педагогического техникума работала учительницей в одном из поселений Калмыкии. А отца-агронома направили на Северный Кавказ в город Майкоп с заданием научиться выращивать в Адыгее табак.
В 1941 году наша семья жила в селе Белом Красногвардейского района Адыгеи. Мама преподавала географию в местной сельской школе. Папа ушел из агрономов в учителя и тоже начал преподавать математику и немецкий язык. Я заканчивала школу. После выпускного вечера зашла к бабушке, а она показывает мне на черную тарелку - радиоприемник и говорит: «Война началась. Молотов сказал»... Война казалась далекой, я поехала в Краснодар и поступила в пединститут.
В сентябре сорок первого нас, семнадцатилетних студенток, стали привлекать на работы. Зимой ходили чистить снег на аэродроме. Дежурили на крыше - тушили зажигательные бомбы. Нам выдали большие щипцы, какие бывают у кузнецов, научили хватать упавшую на крышу зажигательную бомбу и бросать ее в бочку с водой. Однажды бомба попала в дерево, которое накрыло нас своей раскидистой кроной.
Написала себе повестку
- Поскольку студенческое общежитие находилось рядом с военкоматом, нам поручили разносить по домам повестки. В один из чистых бланков-повесток я вписала свою фамилию, решив идти на фронт добровольцем. И вскоре вместе с другими 35 комсомолками-добровольцами села в поезд и поехала навстречу своей военной судьбе.
Нас привезли на Апшеронский полуостров, что в Азербайджане. Сказали, мы будем зенитчицами, наша задача - защищать нефтяные промыслы, пушки-сорокапятки уже ждут нас. Поскольку азербайджанская нефть высокого качества, не требует очистки, светлая, заливай в бак любого танка или самоходки и вперед. Вот к ней-то и рвались немцы. Мы должны были их не пропустить. Как круги по воде разошлись по горам и сопкам наши батареи ПВО с пушками, телефонистами и связистами. Мы оказались в самом дальнем заслоне, который находился к нефти ближе всех.
Первым делом старшина повел нас в столовую, потом в парикмахерскую. Мне было очень жаль моих длинных волос... После бани выдали обмундирование - форму, предназначенную для пожарных. Цвет фиолетовый, все большого размера - юбка от щиколоток до подбородка. Ботинки тоже огромные, с ног слетают. Я не выдержала, пошла к парторгу: «Посмотрите, на кого я похожа?» Он улыбнулся и разрешил нам подогнать одежду по фигуре. Обрезали юбки, натолкали в ботинки газеты. Позже местный сапожник сшил нам сапоги по ноге.
Поскольку в школе у меня было четыре значка «Будь готов к труду и обороне», как отличнице мне поручили сразу несколько должностей. Я стала связистом, санинструктором и комсоргом. Потом нас распределили по батареям - с каждого КПП приехали старшины. Начали со строительства землянки. Когда стали копать, я от жары и с непривычки упала в обморок. Пришла врач, объяснила начальнику штаба, что я слабая. А он в ответ ругается: «Навезли мне припадочных институток!»
Нашим фронтом стал тыл, но это не значило, что у нас не было военной дисциплины. Мы должны были все время находиться в полной боевой готовности. Изучали материальную часть зенитных пулеметов 45-го калибра. Как санинструктор я каждый день проверяла чистоту и порядок в землянках, осматривала одежду: нет ли вшей в швах гимнастерок? А как связист изучала телефон. С нами проводили учения на местности. Обрывы телефонного кабеля происходили постоянно. Кто-то старался, чтобы связь между батареями нарушалась. Выходя на ликвидацию обрыва, мы тащили за собой не только тяжелую катушку кабеля, но и два камня в качестве оружия. Своего у нас не было, его тогда не хватало даже на передовой.
Вставай, Кавказ!
- В 1942 году обстановка на передовой была очень тяжелая. Немцы подступали к Сталинграду, заняли большую часть Северного Кавказа, бомбили город Грозный. Нам рассказали, что пострадали хранилища с нефтью и по улицам города текла горящая нефть. А что если фашисты прорвутся к Баку?.. Нефть везли танкерами через Каспийское море к Астрахани. Дальше цистерны с ней шли по железной дороге. Даже один прорвавшийся самолет мог наделать большой беды - устроить пожар на промыслах. В газете «Бакинский рабочий» 29 сентября 1942 года опубликовали обращение Верховного командования с призывом отстоять Кавказ.
После этого наши батареи стали пополняться молодежью из Грузии, Армении, Азербайджана. Нам приказали обучать всему, чему только что выучились сами: сборке-разборке оружия, наблюдению за небом, которое мы непрерывно вели со специальных наблюдательных пунктов. Вместе со мной на батарее служила моя тезка, а потом подруга Сусанна Багдасарова. Она считалась разведчиком, следила за небом в бинокль. А я стояла рядом, готовая передать сообщение на огневую позицию. На поддержку оборонявшемуся Сталинграду с батарей вместе с пушками отправили мужчин, а у нас забрали все пушки большого калибра. Их переправляли на баржах вдоль Каспия, которые тянули к устью Волги. Операция держалась в секрете. Я обнаружила отсутствие пушек после сна. Просыпаюсь - пушек нет. «Где пушки, Багдасарова?» - спрашиваю.
На батарее нас осталось четверо - я, Миша, Сусанна Багдасарова и начальник штаба Антонов. Наша зенитка в тот момент требовала ремонта. Вдруг моя подруга увидела в бинокль вражеский самолет и услышала шум мотора. Я начала передавать информацию всем постам, думая, самое обидное, пушек у нас нет, а пулемет сломан. К счастью, на перехват пробившемуся немецкому самолету вылетели наши летчики, окружили и посадили его. «Кто первый услышал шум мотора?» - спросил нас потом по телефону начальник штаба Антонов. Сусанну Багдасарову, Мишу и самого Антонова наградили, мне объявили благодарность.
Встреча с мамой
- В конце войны мы получили красивую форму и винтовки. Как мы дружили между собой! Украинки Валя Вареник и Аня Кулакова, белоруска Мария Кашпур... Марию они потом позовут к себе - возвращаться девушке было некуда. Нас, комсоргов, учили вести воспитательную работу среди поступавших на пополнение батареи бойцов. Девушек стремились подобрать одной национальности - так легче обучать. Причем мы, комсорги, должны были следить, чтобы не было мата. Да, да, на жестокой войне мы боролись с матом! Если парни не слушались, жаловались командирам, которые имели право перевести парней в другие части.
После 1943 года, когда фашистов погнали на запад, ко мне приезжала мама с сестренкой. Рассказала, как они жили в оккупации, как в мае 1942 года погиб в Керчи отец. С документами штаба он поднялся на борт корабля, в который попала бомба. Официально отец до сих пор числится без вести пропавшим. Погиб и его брат.
Благословила на бой
- Со службы нас не отпускали до августа 1945 года. Имея на руках литерный билет на поезд, я съездила в Новороссийск, а потом в Сталинград. Видела разрушенный город, землянки, в которых прятались жители. Набрела на часовенку. Батюшка собирался на вокзал провожать воинов, уезжавших воевать с японцами. Я вызвалась пойти с ним. Священник дал мне листочки с молитвой «Отче наш» и крестики. Я должна была спрашивать у солдат, есть ли у них крестики. У кого-то были, у кого-то нет. Передавала ребятам листочки с молитвой, вручала крестики. Меня узнали парни с нашей батареи - получилось, я проводила их на войну с Японией. Батюшка читал молитву, я раздавала крестики. Так мы и ходили с ним от вагона к вагону, пока не окрестили весь состав.
Суровая мирная жизнь
- После войны подала документы в Астраханский рыбный институт. В приеме мне отказали, узнав из анкеты, что во время войны мама работала в школе на оккупированной территории. Маму и всех преподавателей той школы с работы выгнали. Пришлось ехать к родным в Саратовскую область, где мама устроилась в ремесленное училище. Но у меня и здесь отказались принимать документы в пединститут. После долгих мытарств удалось поступить в автодорожный институт.
После его окончания меня направили в Казань на завод «Сантехприбор». Как инженер я внедряла новые технологии, подавала рацпредложения, вела партийную и общественную работу. Получила комнату в коммуналке, вышла замуж. С Рашидом мы родили трех девочек - Виолетту, Светлану и Людмилу. Потом были казанские заводы «Точмаш», «Ремстрой», пороховой... На пенсию ушла в 1992 году в возрасте 68 лет. Два раза ездила на встречу с однополчанами. Среди медалей на моем ветеранском пиджаке красуется самая главная - «За оборону Кавказа».
